Это не то, чтобы я сознательно думала: вот раз я теперь верю в Христа, то должна верить так, как положено в Церкви – а значит, так и так. Нет, тогда вообще мысль о Церкви как-то у меня и не возникала. И о том, что «положено» (да и тогда и не знала, что положено... проведя уже 4 года в Церкви, не знала многих элементарных понятий Катехизиса). Просто само собой все «слетало»... вдруг – раз! – я поняла, что карма – это ерунда. Нет никакой кармы, есть Закон и Милость. Раз! – и я поняла, что нет никакой Иерархии Света, никаких махатм. Раз! – и вот это было неправильно.... и вот это... А вот так – правильно. И вот так.

И впервые в жизни я начала молиться чистым сердцем: Господи! Прости и помилуй меня, грешную!

И впервые в жизни я ощутила покаяние. Смирение.

Это было чудо, и я так благодарна за это Господу.

Конечно, моя жизнь не стала проще от этого.

Но раньше у меня было такое чувство, что я все время ищу. Что вся моя жизнь – дорога. В ранней юности я написала такое стихотворение.

Дорога – это мелькание

Домиков на обочинах.

В каждом домике – свет,

В каждом домике – смех.

Он не принадлежит тебе,

Ты проносишься мимо и дальше.

В том воли твоей нет.

И это не твой грех.

Дорога – это мелькание

Дворцов, перекрестков и хижин.

Собак, охраняющих дом.

Коров, жующих траву.

Но дым над чужими крышами

Стелится ниже и ниже,

И странная, грустная музыка

Уносится в синеву.

Дорога – это мелькание.

Мелькание неодолимо.

В тумане проносятся мимо

Рассветные города.

Но Боже, молю тебя, Боже,

Одно лишь лелею желание:

Я хочу войти в один из мелькающих домиков,

И остаться там навсегда!

Такой была и моя жизнь. И в физическом смысле – мы все время переезжали, у меня не было специальности, работы, я все чего-то ждала, я была неустроена – и даже не знала, что меня ждет и чего я хочу, собственно. И в духовном – в особенности, в духовном – я искала. Какой бы уверенной в себе я ни казалась – я все время находилась в поиске. Я чувствовала свое духовное одиночество, я должна была найти Что-то Главное.

И вот я нашла это Главное.

Теперь я вижу мое Солнце, мой Свет, мою Радость! Часто Солнце скрывается за тучами – нет, это не тучи, а мои глаза затмевает мой собственный грех. Но и тогда я знаю, что там, за этой пеленой, Солнце все равно Есть! Я никуда не бегу и ничего не ищу. Если я вступаю в спор, то не потому, что ищу Истину, а потому, что хочу о ней сообщить другим.

По сравнению с этим все и прошлые, и будущие испытания – такой пустяк...

Да, конечно, я пошла в церковь и исповедала свои тяжелые грехи. И с тех пор начала исполнять (худо-бедно) все то, что положено христианину. Священник порекомендовал мне оставить издательство. Через некоторое время я это и сделала. Заявление о выходе из общества я подала еще раньше.

В апреле провели очередное заседание общества. Все собрались во Франкенеке, сняли зал. Я, разумеется, туда не пошла. Муж как раз заболел. Я взяла детей, зашла в зал. Н. сразу закричал мне: «А ты чего сюда пришла? Ты теперь не наша!» – но другие приветливо поздоровались со мной.

Дети общества – пять человек, кроме моих – как обычно в таких случаях, играли на лестнице. Одни, предоставленные сами себе. Без игрушек и каких-то развлечений. Попросту ждали (весь день!), пока мамы и папы решат свои важные духовные проблемы. Я взяла всех детей и со всей компанией отправилась на детскую площадку.

Насколько мне известно, на этом заседании было следующее.