Добро и зло. Ангел и дьявол.

Ее преследовали эти слова, как будто в них был тайный смысл, который нужно было расшифровать. И этот смысл все время ускользал от нее.

По знаку тетушки Эм Салли Энн взяла кофейник, о котором совсем забыли, и начала разливать по чашкам горячий крепкий кофе.

— Думаю, нам придется подождать, — вздохнув, сказала она. — Я очень просила Томаса отпустить Рэнни, но он намерен его задержать. Наверное, это связано с тем, что скоро должен прийти еще один груз с золотом для армии. Может быть, когда он будет отправлен дальше, в Монро, Томас станет более благоразумным.

— Он сказал вам о грузе? — Летти не могла сдержать удивления.

Салли Энн пожала плечами:

— Я была очень настойчива, а он знает, что может доверять мне. Он даже сообщил точную дату: во вторник, в четыре тридцать. Груз будут сопровождать два человека.

— Но это может нам очень пригодиться! Если кто-то попытается напасть… — начала тетушка Эм.

— Тогда Рэнни будет спасен, — закончила за нее Салли Энн.

Все это время мальчики играли во дворе. Летти заметила, что Лайонел старается не подходить близко к веранде, и то и дело ловила на себе его гневные взгляды. Странно: то, что Лайонел старается держаться от нее подальше, ранило Летти больше всего. Она ожидала, что он, как никто другой, поймет ее. Ведь должен же он знать, что она меньше всего хотела причинить вред Рэнни и очень сожалела, что именно он попал в ее ловушку. Больше того, Летти надеялась, что Лайонел немного привязан и к ней тоже…

Неожиданно она увидела, что младший мальчик бежит к ним от другого конца дома.

— Посмотрите! — закричал он, взлетев по ступенькам. — Смотрите, что я нашел!

— Не спеши так, а то шею свернешь, — сказала Салли Энн, не отрывая глаз от чашки, в которую наливала кофе. А когда Питер, прижавшись к спинке ее стула, протянул к ней свой сжатый кулачок, она свободной рукой пригладила его светлые волосы, упавшие на лицо. — Тебе нужно причесаться.

— Да, ма. На посмотри!

Он разжал кулак — и Салли Энн вскрикнула. Кофейник с грохотом выпал из ее рук. Тетушка Эм подалась вперед; Летти застыла.

Питер был так поражен их реакцией, что отпрыгнул от неожиданности. Панцирь саранчи выпал из его ладони, скатился вниз по юбкам Салли Энн, свалился на пол и лежал там, как опавший лист, освещенный ярким солнцем.

Тетушка Эм пришла в себя первой.

— Где ты это взял?

Питер озадаченно озирался по сторонам:

— Там, у магнолии. Я не убивал ее! Панцирь был уже пустой. Рэнни говорит, что они остаются висеть на деревьях, когда больше саранче не нужны.

— Да, так и бывает каждый год, как раз в это время, — сказала тетушка Эм. — Помню, как я это рассказывала Рэнни, когда он был таким, как ты.

— Можно, я его оставлю у себя?

— Разумеется, дорогой мой, если тебе нужна такая ерунда.

Питер поднял панцирь, нацепил его себе на нос и вприпрыжку убежал. Салли Энн вновь села, прижимая руку к груди.

— Господи, а я уже решила, что это… что это знак.

— Я тоже, — сказала тетушка Эм, — Жаль, что это не так…

Когда солнце медленно сползло по стене дома, заставив их перейти на переднюю веранду; приехали Тайлеры — мать и отец Салли Энн. Миссис Тайлер привезла с собой слоеный торт, покрытый ежевичным желе. Она сама его испекла. К торту подали еще кофе, они сидели и разговаривали о Рэнни — о его детских шалостях и о том, каким он был в юности. Они не то чтобы игнорировали Летти — это было бы слишком невежливо, — но им нечего было ей сказать.