— Куда это ты принарядился?

— Секрет, — улыбнулся Володька, и она впервые отметила, что у него ровные и крепкие зубы. Эффект „новизны“, очевидно, возник потому, что Настя никогда не видела Старых чисто выбритым.

— Ни пуха ни пера, — на всякий случай пожелала она.

— К черту, — обрадовался Володька и добавил: — Кстати, сегодня обсуждение творчества твоего… Ну, Ростислава. Так что вечером будем либо славить, либо поминать…

Настя никак не отреагировала на это сообщение, хотя отсутствие реакции стойло ей больших усилий.

Клетчатая юбка на шотландский манер, новый, совсем недавно связанный свитер в тон к основной клетке. Что еще? Беретик — контрастный свитеру. Настасья Филипповна стояла перед зеркалом и любовалась собой. Черно-горчичная гамма очень шла к ее каштановым волосам. Она взяла на руки Геру, и мохнатое черное пятно на горчичного цвета свитере придало ее облику мистический оттенок. Ну вылитая выпускница школы ведьм! Гера подмигнула Настиному отражению зеленым глазом. Уж она-то понимала, что хозяйке очень хочется превратить все оглушительные поражения в ослепительные победы.

Красная иномарка подъехала вовремя. Настя сделала по направлению к машине изящный шаг, ожидая, что изнутри откроется дверца. Но Пирожников вышел из „вольво“, поцеловал ей ручку, а уж потом открыл дверцу. Снаружи.

В это время из дверей общаги вышло несколько поэтов-семинаристов. Настя, стоя к ним спиной, чувствовала каким-то звериным чутьем, что среди них есть и Ростислав.

Евгений галантно захлопнул дверцу, сел за руль, и „вольво“ мягко вырулил на улицу Руставели.

„Они сменили замки. Слава Богу!“ — Это была первая мысль, которая пришла ей в голову, пока Евгений открывал дверь многострадальной квартиры.

— Пойдемте, мисс!

Настя вошла и… не узнала мир, в котором просуществовала целых двадцать два года. Все было белым-бело и светлым-светло, как чистая страница.

— Поразительно, — выдохнула она.

— Нравится? — спросил Пирожников тоном делового человека. — Если что-то не по вашему вкусу, то мы исправим.

„Не по моему вкусу? Да какой у меня может быть вкус в сравнении с соображениями их дизайнера, подобравшего по цвету и фактуре все эти отделочные материалы?“

Светлые тисненые обои в комнате, соединяющейся с коридором раздвижными дверями, прекрасно сочетались с „зебровым“ ковровым покрытием на полу. А пол в коридоре был выложен не то плиткой, не то линолеумом — Настя плохо разбиралась в современных материалах. Благородному серому цвету пола соответствовал цвет стен — чуть менее насыщенный.

— Посмотрите кухню, Настя.

Пол на кухне был покрыт — уж точно — линолеумом, но ярко-красным, как „вольво“. А стены облицованы белой плиткой, но не блестящей, а матовой, крупной, не похожей ни на кафель, ни на мрамор, очень уютной на вид — напоминающей, пожалуй, кожу, но невероятно ровную.

Настя потрогала пол, а потом стену руками.

— Что это, Женя?

— Это финские материалы. Прекрасно моются и не подвергаются воздействию вредных веществ, которых на кухне бывает предостаточно.

— Очень красиво. Но это, наверно, страшно дорого? Как я с вами рассчитаюсь?

Он смотрел на нее чуть насмешливо и покровительственно.

— Наша фирма называется „Феникс“, и я благодарен судьбе, Настя, что она дала нам повод оправдать это название.

— Восстать из пепла и стать еще прекраснее. — Она перешла на высокий штиль. — И причем меньше чем за десять дней!

— Да.