— Они обрил голову? Возможно, это объясняет красный шарф, — сказал Акитада. — Запишите, чтобы проверить это предположение. Я не одобряю бессмысленной жестокости по отношению к тем, кто не может себя защитить.

В это время Хитомаро привел последнего задержанного, молодого фермера, у которого среди вещей нашли окровавленный нож.

В отличие от двух других, он вошел твердым шагом, на нем не было ничего, кроме набедренной повязки и рубашки грубого сукна, которая оставляла открытыми волосатые мускулистые бедра и ноги, показывала крепкие руки и грудь, походившую на боку. Этот арестант с низким лбом и отсутствующим взглядом, напоминал Акитаде скорее послушного зверя, чем человека. Хитомаро пришлось толкнуть его, чтобы поставить на колени, после чего стало видно, что его рубашка на спине промокла от свежей крови.

— Такаги, господин, — сказал Хитомаро. — Сын старосты села Матсухама в горах.

Молодой человек улыбнулся и кивнул.

— Покажи мне его спину, — сказал Акитада.

Тора и Хитомаро развернули задержанного и поднял малиновую ткань. Акитада отпрянул. Спина этого человека представляла собой одну огромную открытую рану. Казалось невозможным, что обычная порка могла нанести такое увечье. Удивляло и то, что он был еще способен ходить в вертикальном положении и вставать на колени.

— Его осматривал врач?

Хитомаро ответил:

— Нет. Они только закончили с ним час назад. Он ни в чем не признался, но у них закончились бамбуковые палки, и он жаловался на усталость. Чобей сказал им, чтобы отдохнули и продолжили позже.

— Скажите им, что я запрещаю. И пошлите за врачом.

Тора с Хитомаро возвратили Такаги в его прежнее положение. Крестьянин вел себя пассивно, осматривая комнату отсутствующим взглядом.

Акитада наклонился вперед:

— Такаги, посмотри на меня. Откуда у тебя взялось золото?

— Три золотых монеты, — кивнул Такаги с гордостью, подняв три пальца. — Солдаты забрали золото. Я должен получить назад. Оно принадлежит деревне.

— Что ты имеешь в виду?

— Это выручка за горшки и волов. Мой отец сказал:

— Такаги, пойди, продай наши горшки и миски на рынках провинции Синано, у них там много золота, а также продай волов. Тогда нам не придется кормить их зимой, когда они нам не нужны. Поэтому я пошел, и я нес домой три золотых. Он снова поднял три пальца.

Акитада кивнул. — Хороший план. Сколько волов ты взял?

— Двух, чтобы перевезти горшки.

— Таким образом, ты направлялся домой. Почему же ты остановился на постоялом дворе так рано днем?

— Устал. Я шел и шел, а потом мне нужно было отдохнуть, чтобы идти дальше. Иногда я отдыхаю ночью, иногда днем.

— Таким образом, ты лег спать в гостинице, как только там оказался? Ты спал весь день?

Такаги выглядел озадаченным. — Я проснулся так как хотел есть. Я просил еды у хозяйки, но она не дала. Тогда я пошел на рынок и купил лапшу. За медяки. А золото принадлежит деревне. Вы отдадите его обратно? Я должен идти домой.

— Что еще было в это время, когда ты видел хозяйку?

Он откинул голову назад как бы изучая потолок. Его лицо нахмурилось, но он, наконец, сказал:

— Не знаю.

— Где был ее муж?

Лицо снова стало пустым:

— Муж?

— Откуда этот нож?

Он начал снова глубоко хмуриться, а потом улыбнулся:

— Я знаю. Этот нож из кухни.

— Откуда ты знаешь?

Такаги снова нахмурился и почесал голову. — Хороший, большой. — Он развел руки.