|
С первого же взгляда она поняла: цыгане. Двое мужчин и женщина, одетая в кричащее платье и увешанная драгоценностями. На мужчине помоложе был синий бархатный костюм, красная рубашка с люрексом, а на руке сверкал огромный золотой перстень. Второй мужчина и вовсе будто бы только что сошел с экрана кинофильма о давно забытых временах: надраенные хромовые сапоги, галифе и рубаха наподобие черкески, но без газырей, подпоясанная широченным ремнем с тяжелыми серебряными накладками. Лицо у него было смуглое, со сросшимися густыми черными бровями и лихими усами, а от всей фигуры веяло уверенностью и властностью.
Усаживая посетителей, метрдотель прямо таки пропел: – Орысенька, голубушка, обслужи Сергея Касьяновича с друзьями наилучшим образом. – И отвесил в сторону мужчины в галифе низкий подобострастный поклон. Тот небрежно сунул в нагрудный кармашек метрдотеля крупную денежную купюру и получил в ответ новый поклон, чуть ли не до земли. Сергей Касьянович поманил пальцем руководителя оркестра, который словно ждал этого момента. – Весь вечер только мои любимые песни, – сказал цыган подбежавшему музыканту, сопровождая просьбу (она выглядела как приказ) солидной пачкой денег. Затем Сергей Касьянович сделал заказ: деликатесы, фирменные блюда, шампанское, самый дорогой коньяк и фрукты, причем все в таких количествах, что хватило бы на огромную компанию. С эстрады полились рыдающие звуки скрипки, и певица запела старинный душещипательный романс. – Ну, подружка, тебе крепко подфартило, – не без зависти сказала Хорунжая, когда встретилась с Орысей у стойки буфета. – Считай, сотняга чаевых у тебя в кармане. – Ты уж постарайся, – поддакнул буфетчик. – Тогда выложит и двести, а может, и триста. – Что то раньше я его не видела, – сказала Орыся. – Верно, давненько его не было, – кивнула Клара. – Раньше чаще захаживал… Барон… – В каком смысле? – не поняла Орыся. – Цыганский, – пояснил буфетчик. – Не слыхала, что ли? У них так называют самого главного! – А я думала, что такое бывает разве что в кино… И не боится же швырять деньгами, – покачала головой Орыся. – А Барону все нипочем! – сказала Хорунжая. – Когда был у нас последний раз, такую гулянку закатил – до самого утра! Наш директор тоже веселился вместе с Сергеем Касьяновичем. – Что же он за птица, если ему даже ОБХСС не страшен? – поинтересовалась Орыся. – А может, ОБХСС его самого боится, – пожала плечами Клара. – И не только ОБХСС, но и прокурор… – Точно, – подтвердил буфетчик. – Пансионат «Сокол» знаешь? – почему то оглядываясь, негромко спросил он. – Ну, недалеко от рынка? – Конечно, – кивнула Орыся. – Там с другого входа помещается городская прокуратура. – Во во, – еще больше понизил голос буфетчик, – говорят, здание строили под тем видом, что якобы только под прокуратуру, а потом уж большую часть отвели под пансионат. И вроде бы Барон эту уловку знает и держит кое кого вот так. – Он показал крепко сжатый кулак. – А я слышала, что Сергей Касьянович огромное наследство получил, – сказала Хорунжая. – Из за границы. Ведь их племя по всему свету рассеяно… И поэтому у Барона полные карманы чеков. Вещи он только в «Березке» покупает. – Галифе и сапоги тоже? – прыснула Орыся. – У него имеется для этого индивидуальный портной и сапожник, – не отреагировала на юмор Клара. – И еще, он в Афганистане воевал. Метрдотель говорит, что самолично видел у Барона не то боевой орден, не то медаль. – Значит, точно Афганистан, – глубокомысленно кивнул буфетчик. |
