Я иду обратно, рассматривая зеленый в мелких пузырьках лед. Вот и тот же самый паучок. Попал опять на холод, закоченел!

Теперь он стал как будто умнее. Не расстается с моей рукой. Отогрелся, и даже глаза стали сверкать ярче. Прыгнул, еще раз убедился, как холодно, и теперь не сходит с руки, бегает по пальцам.

В облаках показалось маленькое голубое окошечко. Сквозь него на землю прорвались лучи солнца, и сразу стало приветливо. Потеплело. Чем дальше, тем шире ледяная речка. Потом разошлась широким плесом. Кое-где поверх льда — талая вода. С каждым шагом насекомых и пауков все больше и больше: черных, желтых, серых, пестрых. Среди них и малютки, едва ли не меньше одного миллиметра. Не спеша ковыляют, размахивая длинным брюшком, разные жуки-стафилины, ползут сине-фиолетовые жужелички, желтые, черноголовые личинки какого-то жука. Повстречалась очень странная, почти черная бескрылая муха, наверное, житель зимней пустыни. Но какая загадка! Вся эта многочисленная братия устремилась в одном направлении, строго на запад.

Я внимательно вглядываюсь в крохотных жителей пустыни, пробудившихся в середине февраля, задолго до наступления настоящей весны. Может быть, все же ошибаюсь, и у каждого непоседы свой собственный путь? Но ошибки нет. Все до единого, будто сговорившись, ползут на запад.

Голубое окошечко смыкается тучами, исчезает солнце, и снова становится зябко. Пора поворачивать к машине. Обратный путь кажется короче. Паучок со мной, на руке, не желает расставаться с нею, будто нашел здесь долгожданную весну. И все же придется его опустить на землю. Не ехать же ему в город.

Обитатель нор

Серый и осторожный незнакомец, которого я не раз встречал в пустыне у норы большой песчанки, наконец открылся. Сколько же раз я пытался его изловить и рассмотреть! Сегодня он, как всегда, мелькнув в стремительном броске, скрылся в темноте жилища своей покровительницы. Чтобы выманить паука из норы, пришлось постучать палкой о стенки жилища песчанки. Прием удался. Невероятно осторожный и трусливый паук не выдержал, выскочил наружу, немного промчался и растворился в песке, пользуясь своей необыкновенной окраской. Осторожно я подкрался к этому месту, где исчез паук, и несколько минут, разглядывая каждую песчинку, наконец увидел его. Это был паук-невидимка, детище сухой песчаной пустыни. Его окраска удивительно точно гармонировала с песком.

Паук широко распластал в стороны ноги, прижался к грунту, чтобы скрыть свою тень и сделаться невидимым. Меня поразили его длинные ноги и очень тонкое тельце с крошечным брюшком. Осторожно я приблизился к нему с фотоаппаратом. Снимок сделать удалось, но, по-видимому, щелчок аппарата для повторного снимка испугал мою находку, и паук мгновенно переметнулся на другое место. С большим трудом я изловил его, чтобы потом показать специалистам. Он оказался новым видом и пока еще не описан в научной литературе. Но что оказалось на снимке? Почти чистый и ровный песок с едва-едва заметными очертаниями паука.

Мирное сожительство

По правой стороне горной речки проходит торная дорога. По ней прогоняют скот: весной — вверх в горы на летние пастбища, осенью — вниз на равнины и зимние пастбища. Правая сторона ущелья сильно выбита животными, и растительность на ней жалкая, зато левая — каменистая, без тропинок и дорог. Здесь нетронутый уголок природы.

Речка шумит, вода пенится, перекатываясь через камни, и не слышно, как по другой стороне дороги идут груженые верблюды, лавиной катится отара овец.

На берегу, среди гранитных валунов, в кустиках молоденького лавролистного тополя, на большой и отлично выстроенной правильными кругами паутине, висит крупный паук с ярко-белым крестом в черном ободке.

Для ловушки пауку непременно нужна в лесу полянка, а так как среди густой поросли дикой яблони, груши, шиповника, рябины и боярки ее нет, то чем плохо у ручья.