Мы должны предположить, что у нас на борту есть незваный гость.
— Может быть, кто-то проскользнул на "Неймос" перед тем, как мы покинули "Археохорт", — предположил Туркио, — другой адепт. Если один из них узнал о намерениях Мохла…
Он умолк. Нокс покачал головой.
— Мохл бы узнал об этом. Он бы предупредил нас.
— Неважно как, — вклинился Рафен, — со всем этим мы быстро разберемся.
Кивнув Туркио, он указал на проход.
— Собери братьев и прочеши корабль от носа до кормы.
Кровавый Ангел кивнул и прошел мимо них исполнять приказ, а в это время Рафен вошел в лазарет. Задумчивый Нокс последовал за ним.
Внутри отсека, под сиянием люминовых ламп, брат Гаст был занят телом техножреца. Он снял свои латные перчатки и наручи, и густая, маслянистая кровь пачкала его голые руки, пока он обрабатывал раны Беслиана. Ему помогал раб-машина, одетый в кожаный рабочий халат. Он развернул маленькую лазерную иглу, которой с гудением и шипением запечатывал вены, соединял провода и трубопроводы.
Беслиан напоминал мертвые останки с поля боя. Если бы не множество проводов, соединяющих его со стеклянными измерителями мониторов над кушеткой и медленный звон жизненных показателей, Рафен счел бы его давно умершим. Он несколько секунд наблюдал за работой апотекария-клирика на каком-то отстраненном, далеком уровне и был заинтригован видом внутренностей адепта. Воина всегда интересовало, какое сердце бьется внутри высохшей груди этих шестеренок.
На ближайшей койке в поддерживающих петлях недвижимо лежал брат Сов. Раненный Расчленитель дышал хрипло и неглубоко. Рафен быстро осмотрел его.
Воин находился в исцеляющем трансе, импланты Астартес работали над его восстановлением. Однако с одной отсутствующей рукой, тело Сова казалось каким-то странно непропорциональным.
Гаст колдовал с кожным степлером и вакуумным тюбиком морфического клея над раной на боку Беслиана и начал ее закрывать. Не поворачиваясь, он обратился к остальным Астартес.
— Адепту повезло, что он остался в живых. Туркио нашел его до того, как био-импланты полностью отключились от физического шока. Потеря крови огромна. Я сомневаюсь, что в следующие несколько лет он вообще придет в сознание. На его теле очень много ран от разного оружия. — Он указал на сочащийся кровавый порез и область сильно поврежденной ткани. — Тупая травма в области головы и шеи. Множественные трещины.
— Ты предполагаешь, что убийц было несколько? — спросил Нокс. Гаст качнул головой.
— Не предполагаю, брат-сержант, а констатирую факт. И нападающие были достаточно сильны. Эти жестокие раны были нанесены в безумии и быстро. Однако не совсем умело.
— Если бы это были Астартес, Беслиан был бы убит одним ударом, — пробормотал Рафен, — быстрым и экономным.
Он указал на глотку адепта, предлагая, как бы он сам это сделал.
— Резкий, крушащий удар вот сюда. Или нож в череп.
— Как я зафиксировал, атакующие действовали неумело, — продолжил Гаст, — только из-за этого Беслиан выжил.
— Значит, в конце концов, у нас есть свидетель, — сказал Рафен, — у него же нет повреждений мозга?
Гаст отошел в сторону, позволив сервитору закончить работу и заштопать пациента. Он протер свои руки освященной материей.
— Сложно сказать точно. Мои знания ограничены медицинской помощью на поле боя и призванием сангвинарного жречества, не больше.
Рафен наклонился, изучая пепельное лицо растерзанного адепта.
— Разбуди его.
— Сэр? — Гаст остановился и вопросительно посмотрел на Нокса. — Может быть, я не ясно выразился насчет физического состояния Беслиана…
— Я все точно понял, — ответил Рафен, — а теперь разбуди его. |