Кто твой господин?
Рафен не видел смысла скрывать свое происхождение; если бы у Космического Волка были глаза, он сразу получил бы ответ, увидев выжженный на его плече знак — слезу с крыльями.
— Я сын Сангвиния, из IX Ордена Астартес.
— Ха, — невесело ухмыльнулся ветеран, — Кровавый Ангел. Ну, конечно… Я отсюда чую, какой ты красавчик.
Не на шутку обозлившись, Рафен шагнул к Космическому Волку.
— Не смейся надо мной, старик. Может быть, я действительно поступлю, как ты говоришь, и убью тебя! Пока я не вижу ни одной причины для Астартес-лоялиста — если он не предатель — находиться здесь, у нашего врага!
Улыбка сбежала с лица его собеседника, он оскалил клыки:
— Щенок! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни об этом месте! — он коротко кивнул. — Но скоро узнаешь. Уж поверь мне, узнаешь.
Коротким жестом он сделал знак следовать за ним:
— Пойдем со мной. Или… как хочешь. Сростки потренируются на тебе в стрельбе, если проторчишь тут слишком долго.
Рафен неохотно двинулся следом за Космическим Волком, который провел его через ворота.
— Сростки… — повторил он, — это мутанты?
— Он их так называет, — ответил ветеран, на секунду остановившись, кашлянув и сплюнув в сторону сгусток мокроты.
— Когда-то они были обычными людьми… пока Байл не надумал получить от них кое-что… как он это умеет.
— Фабий Байл. Где он? — спросил Рафен.
— Молись, чтобы тебе этого никогда не узнать, — был ответ.
Ворота медленно закрылись за ними, и туннель, по которому они шли, погрузился в непроглядный мрак. Оккулобный имплант Рафена позволял ему различать неясные контуры предметов, но слепой Космический Волк шагал уверенно, словно отлично видел в темноте. Кровавый Ангел остановился, нахмурив брови. Второй воин даже не замедлил шага.
— Итак, я пленник отступника, хаоситской твари, — произнес Рафен, — а как сюда занесло тебя?
— Так же, как тебя. Но так давно, что уже песок сыпется. Короче, я здесь куда дольше тебя.
— И поэтому ты ему служишь? Тащишь меня к нему, как охотничий пес — дичь? Он смог тебя сломать?
— Ничего ты не знаешь, парень, — старик остановился.
— Говорят, сынов Русса нельзя подчинить, что их смелость в бою — безгранична, а воля — тверже камня. Но смотрю на тебя, и вижу — врут те, кто так говорит!
Космический Волк зарычал, и, развернувшись к нему, резко вскинул обе руки — пальцы были согнуты, как когти; но на секунду замешкался, а потом — уронил руки вдоль тела. Несмотря на темноту, Рафен смог разобрать выражение его лица. В нем не было ярости, только… странная покорность.
— Отсюда нельзя сбежать, — произнес ветеран, — выхода нет… кроме того, что ты видел.
Он кивнул в сторону ворот, через которые они вошли.
— Спроси себя, почему один из нас по своей воле предпочел смерть жизни здесь. Спроси себя, Кровавый Ангел — и на досуге подумай над ответом.
— Здесь есть еще Астартес? Из других Орденов?
— А то. И все они думали как ты сейчас, — старик вздохнул, подошел ближе, и, понизив голос, продолжал, — каждый раз, когда я говорю с теми, кто сюда попал — всегда одно и то же. Они спрашивают, почему я здесь. И почему я больше не сопротивляюсь.
— Мы — Астартес, — отрывисто возразил Рафен, им медленно овладевала холодная ярость, — и мы никогда не сдаемся. Мы сотворены для боя!
— Как тебя зовут, Кровавый Ангел?
— Рафен, сын Аксана. Сержант.
— А я — Нурхунн Ветча, из Длинных Клыков. Cлыхал мое имя?
Он помотал головой:
— Нет. |