Кое-где пригретая солнцем зеленая трава. Тишина и первозданность.

     "Бросовые  земли,-  сказал  таксист,- но древние.  Здесь, в  Чернобыле,

князь  Святослав невесту себе выбирал.  Норовистая,  говорят,  была невеста.

Более тысячи лет этому маленькому городку. А ведь выстоял, не умер..."

     Зимний день  в поселке Припять был солнечный и теплый. Так  здесь часто

бывало -  вроде зима, а  все время весной пахнет. Таксист  остановился возле

длинного   барака,   в   котором   расположились   дирекция   и   управление

строительства.

     Я  вошел  в барак. Пол прогибался и  скрипел под ногами.  Вот и кабинет

директора-комнатенка в  шесть квадратных метров. Брюха-нов встал  навстречу,

маленького роста, сильно  кудрявый, темноволосый,  с  морщинистым  загорелым

лицом,  смущенно  улыбаясь,  пожал  мне  руку.  Позднее  первое  впечатление

мягкости  характера,  покладистости  подтвердилось, но  открылось  в  нем  и

другое, в частности стремление из-за недостатка  знания людей окружать  себя

многоопытными  в  житейском  смысле,  но  порою   не   всегда  чистоплотными

работниками. Ведь тогда Брюханов  был совсем молодой - тридцати шести лет от

роду.  По  профессии  и  опыту  работы  он  турбинист.  С  отличием  окончил

Энергетический  институт, выдвинулся на  Славянской ГРЭС (угольной станции),

где  хорошо проявил себя на пуске блока.  Домой  не уходил сутками,  работал

оперативно и грамотно.  И вообще, я  позже узнал,  трудясь с  ним бок о  бок

несколько лет: инженер он хороший, сметливый, работоспособный. Но вот беда -

не атомщик. Тем не менее курирующий Славянскую ГРЭС замминистра из Минэнерго

Украины заметил Брюханова и выдвинул директором на Чернобыль.

     Главный инженер Михаил Петрович Алексеев приехал в Припять с Белоярской

АЭС,  где  работал заместителем  главного  инженера по  третьему строящемуся

блоку, который  числился пока  только  на бумаге. Опыта атомной эксплуатации

Алексеев  не имел и до Белоярки двадцать лет трудился  на тепловых станциях.

Как  вскоре  выяснилось, рвался в Москву, куда месяца через три после начала

моей  работы  на  АЭС  и  уехал...  После  чернобыльской катастрофы зампреду

Госатом-энергонадзора М. П.  Алексееву  объявили строгий партийный выговор с

занесением  в  учетную  карточку.   Его  начальника   по  московской  работе

председателя Госатомэнергонадзора Е. В.  Кулова настигла более суровая кара,

его сняли с работы и исключили из партии. Такая же кара настигла Брюханова.

     Но  это  случилось через  пятнадцать лет. А  привела к  этому,  на  мой

взгляд, в числе  прочего кадровая политика на АЭС.  С первых же месяцев  (до

Чернобыля  я  много  лет  был  начальником  смены  на другой  АЭС), формируя

персонал цехов  и служб, я  предлагал Брюха-нову людей  с многолетним опытом

работы  на атомных станциях. Как правило, Брюханов  прямо  не  отказывал, но

исподволь  проводил  на  эти  должности работников тепловых станций.