Это было почти что дохлым номером в стране, традиционно ориентирующейся на «БМВ»… Ну да, чем трудней задача, тем почетнее!

Петя не мог отказаться от шанса. Эта страна притягивала его как магнит, несмотря на все сложности текущего политического момента и страдания белого населения. Ну, впрочем, это для тех, кто понимает.

Что делать, Стариков никогда не мог устоять перед красотой.

А от мужа Аня знала, что, например, в бурском языке «африкаанс» слов, предназначенных для описания красоты пейзажа, реки, неба, восхода, заката, океана, больше, чем даже в «великом и могучем» русском.

Так много, как в ни каком другом языке! Потому что и красоты эти южноафриканские пейзажи такой невероятной, какой больше нигде, наверное, нет на свете.

И Петя уезжал жить и работать среди этих пейзажей.

А Светлова оставалась.

Леонтий Фонвизин пристально, но вполне деликатно оглядел посетительницу:

— Вы что же, ее дочка?

— Нет.

— Внучка?

— Нет.

— Близкая родственница?

— Нет.

— Очень-очень дальняя родственница?

— Нет!

— Трудно доказываемая степень родства?

— Нет.

— А кто же?

— ?!

Леонтий лишь приподнял краешек брови, что свидетельствовало о высшей степени невозмутимого адвокатского удивления.

— Я ведь не претендую на наследство Марион Крам. Но, представляя меня как наследницу со спорными, не доказанными правами, вы могли бы раздобыть необходимые мне сведения об этой самой Марион Крам. Кто она? Откуда родом?

— Назовите хоть одну причину, которая могла бы подвигнуть меня взяться за это сомнительное поручение.

— Пожалуйста! Это гонорар. Назначенный вами гонорар, разумеется.

— Ну что ж…

Они расстались с Фонвизиным — пока! — обоюдно довольные друг другом.

Светлова хотела выяснить, каким образом была связана с Марион Крам «женщина в белом»? За что убила ее? Но для этого, как минимум, не мешало выяснить, кто была сама эта Марион Крам.

Получить сведения из Голландии иначе чем через адвоката инюрколлегии не представлялось возможным.

— Кофе и чай. И что-нибудь поесть.

Молодой человек, которого Анне порекомендовал капитан Дубовиков, так стремительно проглотил изящные бутербродики с бужениной и карбонатом, что Светлова и мигнуть не успела.

«Отлично! — вздохнула Анна. — С такими сотрудниками я, пожалуй, разорюсь, а не заработаю».

— Может, вам и картошки пожарить? — на всякий случай поинтересовалась Анна.

— Можно, — с готовностью согласился протеже капитана Дубовикова.

— Но чуть позже, хорошо? — с надеждой спросила Аня. — Сначала поговорим?

— Валяйте! — Ее собеседник оказался покладистым.

Обстоятельства, в результате которых сей субъект возник на пороге ее квартиры, были следующие.

За то время, пока Светлова вернулась в Москву, произошло не так уж и мало. Инна Гец, например, очень тщательно выполнила ее поручение.

Дело в том, что перед расставанием в Германии Аня попросила ее очень внимательно пересмотреть и разобрать все бумаги Геннадия Олеговича. И если вдруг случится так, что Инна наткнется на какие-то записи, которые поставят ее в тупик…

— То есть я не буду понимать, о чем идет речь, так? — уточнила Инна Петровна.

— Да.

— И что тогда?

— Тогда вы обязательно сообщите об этом мне.