— Какой кошмар… — прошептала Наташа, прижимаясь к мужу и вздрагивая.

А в обзорнике «финишировал» суперконтейнероносец. Корабль врезался в боевую станцию, и всё мгновенно смешалось — ярусы, отсеки, блоки. Полыхнуло множество вспышек — лиловых, оранжево-красных, слепяще-белых. Вакуум не доносил и шороха малого, но можно было представить себе, как переборки и борта «Сульдэ» сминались гармошкой, с каким грохотом плющились корпуса, как визжали и скрежетали решётчатые фермы, скручиваясь на излом.

Через кипение огня в космос вырывались облака твердевшего воздуха, вылетали по касательной серебрящиеся фигурки «интеров». Хлёсткими петлями завивались тросы.

Все три яруса уже вошли, погрузились в клокотавшую тучу пламени, газов и обломков, вывернулся наизнанку собиратель, один лишь отражатель сохранял пока целость. Но вот и его зеркальный параболоид сплющился, пошёл волнами и складками, раскалываясь на мелкие, сверкавшие кусочки.

Туча, подчиняясь правилам небесной механики, понемногу вытягивалась в круглившийся вихрь и оседала. Останки боевой станции, заторможенные «Борой-8», понемногу опускались, обещая выпасть на Советском и Полярном плато в Антарктиде.

— Иду на баллистический спуск, — отрапортовал киберштурман. — Перегрузка три.

Тяжесть грубо навалилась на Брауна, вдавливая голову в плечи, сгибая позвоночник. Кровь отлила от лица, в глазах потемнело, закружилась голова — но на душе у Сихали было легко и ясно. Его Наташа была рядом, она отдавливала ему колени и дышала в щёку.

— Всё хорошо, правда? — прошептала молодая женщина, с трудом ворочая языком.

— Всё просто замечательно.

Илья поймал его взгляд и весело подмигнул.

— Начинается забортный шум, — озаботился киберштурман. — Скоро пойдут вибрации. Жду торможения… Есть торможение.

Шум увеличился, вибрации тоже, а потом запиликал селектор, и рубку огласил бодрый бас Гирина:

— Как жизнь? Вижу вас на экране! Все на месте?

— Все! — заголосила Марина.

Из селектора донёсся гулкий хохот.

— Нормально! Эй, генрук, где садиться будем?

— А мы куда летим хоть?

— Приблизительно к Южному полюсу.

— Вот там и сядем! На станции «Амундсен-Скотт»!

— Тогда готовьтесь!

Бот затрясло основательней, и киберштурман проговорил заполошенно:

— Высота четыреста пятьдесят метров… Двести пятьдесят… Сто… Внимание! Включаю двигатели мягкой посадки!

За бортом загрохотало, отдаваясь в спину. Тряхнуло — и тишина…

— Южный полюс, — промолвил киберштурман, как почудилось Брауну — с удовлетворением. — Ноль-ноль. Посадка закончена.

После троекратной перегрузки обычная земная тяжесть воспринималась немыслимой легкотой.

— Мужья и холостяки выходят, — оскалился Белый, — женщины переодеваются в модные скафандрики!

Сихали спустился по колодцу вниз, протиснулся тесным кессоном наружу и вывалился на родимый лёд.

Планетарные двигатели растопили плотный фирн, вырыв порядочную воронку, Тимофею по пояс. Спотыкаясь, генрук взобрался на край и огляделся. Вдали, в паре километров от места посадки, поднимались дома-коробочки, дома-призмочки, дома-пирамидки станции «Амундсен-Скотт». С чистого неба наплывал грохот ракетных движков — опираясь на «лисьи хвосты» выхлопов, опускался аварийный бот с ясно читаемой надписью: «Бора-8». А далеко-далеко на севере блёклую синеву небосвода перечёркивали белые шлейфы — это падали обломки боевой станции и суперконтейнероносца.