это пересуды, слухи, невероятность правды и достоверность вымысла: говорят, в крушинском лагере евреи схватились с немцами, часть погибла, зато кое-кто сбежал, а в Крынках, говорят, евреи немцев перестреляли и подались в лес все до одного, от старухи до младенца; говорят, в Мехове бургомистр стал расстреливать еврейских детей и тут их отец ножом - представляете? - ножом перерезал ему горло; говорят, в ченстоховском гетто Мендель Фишлевич и Айзик Файнер тоже пытались ножом убить эсэсовца; говорят, по дороге в концлагерь некоторые выпрыгивают на ходу из вагона; говорят, возле Парчева партизанский отряд, больше тысячи евреев, все вооружены, колотят немцев, а в районе Люблина отряды Самуэля Эгера, Кагановича, Вольфа Глайхера, а возле Ядова Моше Зеленец, ему двадцать пять лет, собрал евреев, бывших солдат, крепкие ребята, дай им бог здоровья; говорят, в грубешовских лесах был бой, убиты семьдесят наших, варшавских,

только один уцелел, а Зося Ямайка, - вы знали Зосю Ямайку из группы “Спартак”? - она погибла в бою как герой, и Людка Арбейтсман тоже, и Малгося Залштейн, Ида Малкин, о, чтобы всех вспомнить, надо вот такую голову иметь; говорят, в Кракове еврейские боевики и с ними один наш, “Антек” его кличка, устроили налет на “Цыганерию”, знаменитый ресторан, коньяк, девочки, любимое место немецких офицеров, из них гранатами такой фарш сделали, лучше вашей бабушки, сейчас вся Польша ахает; и действительно, польской гордости пришла пора изумленно оглянуться на презренных евреев, их первыми оглушил нацизм и они первыми опомнились драться: “Героизм евреев

да послужит нам примером”, - писала подпольная польская пресса;

это отречься от матери-спекулянтки, чья нажива – нужда нищих, презреть отца, который холопствует в Юденрате, расправиться с братом, тиранящим подневольных рабочих в угоду немцу-фабриканту, прикончить друга, если он агент гестапо или якобы тайной “Антикоммунистической лиги” (затея провокатора Ганцвайха: воюя с коммунистами, изнутри подорвать БОЕ); это кулаками заткнуть продажные еврейские глотки, по указке нацистов чередующие скулеж безнадежности и вранье о благополучии переселенных людей; это ударить листовкой: “...имеются полные списки всех тех, кто служа немцам, забыли, что они евреи и люди! <...> если они не прекратят своей гнусной деятельности, будут все расстреляны”;

это для боевиков бесплатно хлеб от пекарей, обувь от сапожников;

это сверхмуравьиное (не сверхчеловеческое!) упорство в создании подземного города: вырыть логово, укрепить железобетоном стены, в потолки замуровать рельсы, соорудить бойницы, склады, жилые пещеры и места лазаретов, связать их системой лазов и переходов под землей, по чердакам, крышам, сквозь проломы в стенах, сообщить с “арийской” стороной, с выходом к рекам и отстойникам стоков через канализационные туннели - вот чем на глазах у оккупантов тайно, почти без техники и материалов, месяцами занимались Моисей Ягодзинский, Гольдман и многие другие инженеры и строители; а чтобы сточные каналы стали дорогами, следовало вычленить из лабиринта канализации нужные трассы, изучить их составить схемы, планы, карты, и разведчики - часто дети, щуплые, пронырливые, - погружались в подземную мразь, выворачивали ноги на выбоинах, оскользались на округлостях стен, проваливались в ямы, захлебывались в отходах и пробивались к просветам канализационных люков, а иногда теряли путь, сходили с ума в вонючей темноте или застревали на повороте трубы и новые лазутчики отправлялись вытаскивать труп, чтобы заблокированный канал не выпер жижу на улицу и не привлек враждебное внимание, они выволакивали наверх тело - случалось, любимой

девушки, случалось, ребенка, - облепленное экскрементами, с лицом, обглоданным крысами, и находили мужество вернуться в черный смрад канала, чтобы впоследствии ничтожное, дециметрами измеряемое, пространство между кирпичным сводом и потоком грязи стало артерией, питающей гетто помощью “арийской” стороны, чтобы брели по каналам, спотыкаясь о трупы утопленников, беглецы и боевики, чтобы остряки гетто назвали крестный тот путь “еврейской автострадой спасения”;

это дети на улице играют, разделясь на “немцев” и “евреев”: “немцы” бьют “евреев”, гонят на “переселение” - игра без смеха, без баловства игра, отдых от работы лазать через стену гетто на “волю” и обратно, с едой, с лекарством, с запиской, с патронами на хилом тельце под лохмотьями одежды;

это песня с примерно таким текстом: “Кто без оружия битву ведет, того легкой смертью судьба не обидит.