Мириам улыбается.

— Можешь мне сделать еще одно одолжение?

— Говори.

Ей больно, но она всё равно, как фрисби, бросает дневник Луису. Тот едва не упускает его, но успешно ловит.

— Всё ещё пытаешься осознать глубинность бытия, — говорит он.

— Ой, прости.

— Какое одолжение?

— Выброси вот это, — говорит Мириам.

— Не против, если брошу его в океан?

Мириам хмурится.

— Я не стала бы поступать так с бедными рыбками. К тому же, мне всегда были ненавистны подобные сцены в фильмах. Бросишь в океан, он там навсегда и останется. Или его прибьет к берегу, где кто-нибудь его найдет. Надо избавиться от него. Ото всех страниц. На них написана история, о которой я не желаю никому рассказывать. Найди мусорку и выбрось. А лучше найди печь, огромную печь, похожую на те, в которых сжигают тела.

Луис встает и целует её. У него сухие губы, но они всё равно мягкие. И это, черт побери, лучший поцелуй, что когда-либо случался в жизни Мириам.

— Я выброшу, — говорит он.

— Мне больно.

— Я знаю.

— Думаю, мне надо поспать.

— И об этом тоже знаю. Ты в порядке? Выглядишь несколько огорченной.

Мириам пожимает плечами, насколько это возможно в её положении.

— Что есть — то есть, Луис. Что есть — то есть.