Ласло Киш умолк, ждал вопроса. Но его не последовало. Дьюла побоялся дальше и глубже разрабатывать душевные тайники своего друга. На какое-то мгновение его осенило, и он почувствовал стыд и страх. Как отвратительно он говорит о том, что когда-то было для него святым, неприкосновенным! Как быстро пробежал гигантское расстояние от первой дискуссии в клубе Петефи до «революции в народной Венгрии»!

Озарение прошло, голова снова наполнилась совсем не страшными, привычными мыслями, бесследно улетучились и страх и стыд, и Дьюла сказал:

— Посеешь ветер — пожнешь бурю!

Ласло признательным взглядом, крепким клятвенным пожатием руки ответил на высокое доверие друга.

После такого сближения Дьюле уже было легко и просто открыть Кишу свою тайну.

Звонок в передней заставил обоих вздрогнуть. Ждали его каждое мгновение и все-таки были застигнуты врасплох.

Дьюла деланно засмеялся.

— Нет, Лаци, мы с тобой не из храброго десятка. Оказывается, только одна видимость ареста уже действует на наши нервы.

— Не разглагольствуй. Открывай и провозглашай: да здравствуют табачные мундиры!

— Не могу. Уйдем отсюда. Пусть забирают из моей комнаты.

И Дьюла скрылся и потащил за собой Киша. На второй, более настойчивый звонок вышел старый Хорват и открыл дверь. На лестничной площадке стоял тот, кого и ожидал увидеть Шандор. Да, это был Арпад Ковач, будущий муж Жужанны. Но он вовсе не был таким счастливым, каким положено ему быть сейчас. Глаза темные, строгие, лицо хмурое, без намека на радость и улыбку. Мрачный, черный костюм, темно-синий макинтош, широкополая, с начесом, стариковская шляпа. В руках у него не цветы, не свадебный подарок, а увесистый портфель с тремя замками.

— Здравствуйте! — отрывисто бросил Арпад и по-солдатски бесцеремонно прошагал в «Колизей».

— Здравствуй! — Шандор с недоумением вглядывался в озабоченного зятя и гадал, что могло вывести из себя этого всегда уравновешенного, завидно хладнокровного человека.

— Дома Жужа? — спросил Арпад.

— Дома, где же ей быть. Ждет не дождется. Все глаза проглядела. Подходящий денек вы облюбовали для женитьбы.

— Для женитьбы? — Арпад разделся, повесил макинтош в передней, бросил портфель на столик у камина, рядом с телефоном. — Кто вам сказал?

— А разве это не так? — насторожился старый Хорват.

— Так, Шандор бачи, так! Жужа! — позвал Арпад.

Она вихрем ворвалась в «Колизей», подбежала к Арпаду, поцеловала, обняла и не хотела размыкать рук.

— Наконец-то! Почему так долго тебя не было? Почему не позвонил?

Шандор потихоньку, незаметно вышел.

— Почему ты задержался, Арпи?

— Тернистый путь…

Жужанна еще крепче прижалась к нему.

— Я чувствовала, как тебе плохо. Ужасно болело сердце. Что случилось, родной? О каком чрезвычайном событии ты предупреждал?

Арпад осторожно освободился из ее объятий и озабоченно провел ладонью по гладко зачесанным пепельно-седым своим волосам.

— Прежде ты должна ответить на один мой вопрос. Зачем сказала родным, что мы…

— А разве… Арпи, если ты раздумал…

— Перестань! Я спрашиваю, зачем тебе понадобилось сообщать о нашей женитьбе именно сегодня? Только это меня интересует.