— Понимаешь, я думала…. Арпи, любимый, не сердись и ни в чем не подозревай меня. Я не могла не признаться маме. Может быть, я набралась бы терпения и молчала еще день, неделю, если бы не твой звонок. Сердце разрывалось от боли и страха. Всякие мысли в голову полезли. Подумала, что тебе угрожает… — Жужанна поцеловала Арпада, засмеялась. — Я назвалась твоей женой, чтобы последовать за тобой куда угодно, хоть на край света.

Арпад не ответил на улыбку Жужанны. Серьезно посмотрел на нее, очень серьезно сказал:

— Вовремя это ты сказала! Счастлив слышать такие слова.

— Сомневаюсь! Счастлив, а торжественно-мрачен, как монумент. — Жужанна опять поцеловала Арпада. — И такого люблю. Всякого люблю. Люблю, как ты разговариваешь, как молчишь, как ходишь, как работаешь, как смотришь на людей. Все люблю.

— Так уж все? — переспросил Арпад.

— Решительно все!

— И даже мое активно враждебное отношение к Дьюле?

— И это. Я тоже его ненавижу.

— Ненависть ненависти рознь. Ты ненавидишь его, так сказать, по-домашнему, как неприятного брата, а я… Я считаю Дьюлу Хорвата не только своим личным недругом, но и опасным человеком для народной Венгрии. Вчера он был просто опасен, а сегодня чрезвычайно опасен. Читали в сегодняшнем номере «Иродал ми Уйшаг» откровенно подстрекательские стихи Дьюлы: «Расцвети из нашей крови, расцвети наконец, революция!»? Революция в социалистической Венгрии!..

Жужанна медленно отстранилась от Арпада. Улыбка бесследно покинула ее лицо, оно стало совсем безрадостным, некрасивым.

— Арпи, что ты хочешь сказать?

— К сожалению, я не могу тебе всего сказать, не имею права, но главное ты должна знать. Подтвердились наихудшие предположения дальновидных товарищей. Народная Венгрия в опасности. Определенные элементы подталкивают ее на край пропасти. Ввиду особой обстановки в Будапеште я днем и ночью буду находиться на казарменном положении.

Жужанна внимательно слушала Арпада. В глазах ее, огромных, неподвижных, — темный страх, ожидание чего-то непоправимого.

— Я уже не штатский человек, — говорил Арпад. — Получил назначение в управление государственной безопасности. Это произошло не сегодня и не вчера. Но я решил сказать тебе об этом сейчас.

— Ты уже не ученый, а работник… государственной безопасности? — Слабая улыбка чуть смягчила, оживила ее лицо. — В таких, случаях полагается поздравлять, но я… Пять лет просидеть ни за что в тюрьме АВХ, быть на волосок от смерти — и после всего этого самому стать работником АВХ! Трудно понять такое.

— Вот, даже ты… А что скажут другие? Пусть болтают. Я мобилизован партией и, несмотря ни на что, буду выполнять ее волю. Это тебе не трудно понять?

Жужанна мучительно раздумывала. Хотела что-то сказать, о чем-то спросить, но вдруг все забыла. Постепенно, очень медленно, обрывками, восстанавливала она в памяти потерянное.

— Да, я не ожидала… Ну что ж… Надеюсь, ты пошел туда работать, чтобы никогда не повторилось дело Райка?

— Можешь быть в этом твердо уверена. Ладно. Ну, а теперь приступим к делу. Я пришел сюда не только для того, чтобы встретиться с тобой. Я должен исполнить служебный долг.

— Долг?.. В нашем доме?..

Голос ее оборвался, заглох. Губы шевелились, что-то говорили, но ничего не было слышно.

— Прокуратура выдала ордер на арест Дьюлы Хорвата, — сказал Арпад.

Теперь, когда до конца выговорено все, что Жужанна предчувствовала, чего боялась, как смерти, она обрела голос, силу, острое желание говорить и говорить.