Это просто эскиз угольным карандашом, всего несколько линий: стоящий в профиль одетый мужчина с мускулистым телом обнимает женщину. Она приподнялась на цыпочки, ее запрокинутая голова прижата к плечу мужчины, а рука безвольно повисла, как будто женщине не хватает смелости обхватить мужчину.

Он ее хочет. Она сдается, не в силах ему противостоять.

На заднем плане угадываются какие-то зловещие тени, но влюбленные не обращают на них внимания.

Это самый лучший рисунок Стейнлена. Вы уж мне поверьте. Подлинный шедевр Вернонского музея.

65

На улице Клода Моне, возле школы, царило необычайное оживление. Дети высыпали из школы и обнаружили стоящий возле крыльца «Тайгер-триумф». Они обступили мотоцикл со всех сторон и с восторгом разглядывали его. Лоренс Серенак навскидку дал бы детям от пяти до двенадцати лет. Ему невольно пришли на ум предположения Сильвио Бенавидиша относительно опасности, угрожающей некоему ребенку. Перед ним мелькали детские лица. Сколько их здесь? Человек десять, двадцать? Все веселые, беззаботные. Кого из них следовало бы опросить? Мальчика? Девочку? И что у него — или у нее — спросить? Выпытать тщательно охраняемую семейную тайну? Искать внешнее сходство с Жеромом Морвалем? И с чего начать?

Инспектор Серенак припарковал свой «Тайгер-триумф Т100» в тени, под липами. Нептун спал под деревом. Пес встал, лениво потянулся и побрел к инспектору, явно в расчете на ласку, в которой тот ему, конечно же, не отказал.

Когда Лоренс Серенак вошел в класс, Стефани стояла к нему спиной и раскладывала по деревянным ящикам бумажные листки. Серенак молчал. Его одолевали сомнения. Он чувствовал, как у него учащается дыхание. Интересно, она поняла, что он здесь? Притворяется, что его не слышит. Он приблизился к ней и положил руки ей на бедра.

Стефани вздрогнула, но не повернула к нему головы. Разумеется, она его узнала.

По шуму мотора?

По запаху?

Она опустила ладони на деревянную поверхность стола. Руки инспектора сильнее сжали ее талию. Он придвинулся к ней еще ближе и увидел капельку пота, медленно стекающую у нее по шее.

Одной рукой он провел ей по спине, вторая одновременно переместилась на ее плоский живот. Затем обе руки начали подниматься вверх, пока почти не соприкоснулись у нее на груди. Его пальцы несколько секунд ощупывали мягкие выпуклости, словно пытаясь запомнить их форму, после чего сжались.

Лоренс приблизил лицо к повернутому в профиль лицу учительницы и прикоснулся щекой к ее чуть влажному уху. Они оба ощущали себя одним целым. Ткань его джинсов приклеилась к льняному платью Стефани.

Они долго стояли так, не двигаясь.

Наконец Стефани чуть повернула голову, и ее губы встретились с его губами. Она не столько прошептала, сколько выдохнула:

— Я свободна, Лоренс. Я свободна. Увези меня отсюда.

Руки инспектора то поднимались, то опускались, исследуя каждый сантиметр ее тела.

Он на миг — всего лишь на краткий миг — оторвался от нее, чтобы в следующую секунду проникнуть ей под юбку и прикоснуться ладонями к обнаженным бедрам.

— Увези меня, Лоренс, — снова прошептала Стефани. — Я свободна. Увези меня.

— Ну и? — спросил Поль Фанетту. — Что она тебе сказала?

Фанетта закрыла за собой дверь класса. Ее щеки покрывала мертвенная бледность. Поль догадывался, что это не сулит ничего хорошего.

— Ну? — настойчиво повторил Поль. — Что учительница сказала? Она тебе поверила? Про Джеймса? Хотя бы не ругала?

Фанетта молчала.

Поль еще никогда не видел у нее на лице такого отчаяния. Вдруг Фанетта бросилась бежать. Нептун вскочил из-под липы, где спал, и понесся за девочкой.