Леня навестил Ольшевского. Тот сразу, как только приятель вошел в комнату, выключил магнитофон, который сипло выплевывал фразы какого-то диалога. Как показалось Лене, диалог происходил между мужчиной и женщиной.

— Чем занимаешься? — спросил Леня, кивая на магнитофон. — Музыку слушаешь?

— Я бы такой музыки вовек не слышал. Запись допроса одной бабенки.

— Неужели мужа укокошила?

— Нет, муж ей дорог как память. Да так, одна шмара… Вляпалась в гостинице в облаву и плетет Бог знает что. Вот и сижу, голову ломаю, как эту матрену в чем-нибудь изобличить. Уж как она увиливает! Уж как вьется! А по документам все тип-топ. И прописка, и муж, и семья, и дети. Мол, в гости ходила… А гость без чувств и без денег лежит.

— Так что, гостиничная путана? — спросил Леня, наслышанный о такого рода бизнесе.

— Да нет, своих, местных, в лицо и пофамильно охрана и швейцары знают. А это какая-то со стороны. Но явно из этих… Я так подозреваю, что она из одной конторы по доставке девочек клиентам. Увидела, что у клиента деньги, и решила заодно его пощипать. Но как это доказать?

— А что, выгодное это дело, такая контора?

— Очень. Огромные многомиллиардные барыши, причем не облагаемые налогами. Золотое дно для заправил теневого бизнеса.

— Но, наверное, милиция легко может прикрыть такую фирму? Помнится мне, статья есть в УК за притоносодержание и сводничество.

— А ты попробуй докажи, что это притоносодержание. Голова лопнет, пока доказательства соберешь. Там ведь тоже не дураки сидят. Все у них на строго научных началах построено, не подкопаешься.

— Но телефонов таких — по десять штук в каждой газете. Чего проще, выяснить адрес и заявиться! А там уж с поличным их поймать — пара пустяков.

— Это только кажется. На самом деле по адресу может оказаться самая обычная квартирка, трое детей плюс старушка, божий одуванчик. И отец семейства — вполне приличный работяга. А на самом деле, предположим, измученная жизнью мать собирает заказы и передает на другой номер. Там берут девочек, сажают в машину и провожают их, куда заказано, а потом забирают деньги. И все шито-крыто. Подружки приехали к друзьям. А заниматься любовью в нашей стране пока не запрещено.

— Здорово они это придумали, — сказал Леня. — И правда не подкопаешься. Но копнуть, думаю, все-таки можно. И на старуху бывает проруха. И у них скорее всего тоже грешки имеются.

— Попробуй копни, — иронически сказал Ольшевский. — Они журналиста, как и милиционера, за версту не подпустят. Им лишняя реклама ни к чему.

— Да, прибыльный бизнес, — задумчиво пробормотан Леня.

Все началось, казалось бы, с пустяка. Дворник, с которым Леня регулярно встречался и платил ему «за поддержание контакта», когда в очередной раз появился «милиционер», таинственно сообщил, что в озере, на территории соседнего парка, нашли мужской труп.

— Сходите посмотрите, — приглашал он Леню, как будто сам организовал это представление специально для него. — У нас такое редко случается. У нас райончик тихий.

Соколовский побрел в парк. Там, на берегу заболоченного пруда, скорее напоминающего большую лужу, затянутую зеленой ряской и резко пахнущую мазутом и болотной тиной, уже стояла толпа зевак и желто-голубой милицейский «газик». Сотрудники милиции отжимали толпу подальше от трупа, который лежал на траве, прикрытый какой-то грязной рогожей.

Но народ не расходился.