Но народ не расходился. Особо любопытствующие нагибались, заглядывали под рогожу, надеясь увидеть лицо утопленника. Только распухшая зеленовато-бледная рука с зелеными точечками ряски и фиолетовой наколкой орла, распластавшего угловатые крылья, выглядывала из-под рогожи. На ноге виднелась толстая бечевка, привязанная к щиколотке. Гиря с выбитой на боку цифрой «шестнадцать» стояла неподалеку.

Было совершенно ясно — человека утопили. Леня достал фотоаппарат, с которым он никогда не расставался, и сделал пару кадров. Крупным планом — наколку на руке.

— Эй ты, чего ты здесь снимаешь? А ну греби отсюда, — сказал молодой милиционер, заметив нацеленный на труп объектив. Леня с недовольной физиономией, на которой читалось: «А что, нельзя?», но без выступлений отошел в сторону.

Вскоре приехал желтый обшарпанный «рафик»-труповозка. Утопленника погрузили в него, гиря, как вещественное доказательство, была брошена в милицейский «газик», и вскоре на берегу никого не осталось.

«Подумаешь, — пожал плечами Леня. — Что тут интересного? Жертва очередной криминальной разборки».

И пошел восвояси.

Через несколько дней в «Хронике происшествий» одной известной московской газеты он наткнулся на сообщение об инциденте, свидетелем которого почти невольно стал. Заметка гласила:

«В четверг поступил сигнал дежурному по отделению милиции Бирюковского района о том, что ныряющими подростками было обнаружено тело мужчины лет сорока — сорока пяти. Прибывшие сотрудники милиции извлекли из воды тело с привязанной к ноге шестнадцатикилограммовой гирей. Мужчину удалось быстро опознать. Им оказался гражданин Ф., ранее судимый. Сотрудникам милиции стало известно, что перед смертью гражданин Ф. являлся директором одной подпольной фирмы, занимающейся сексуальным сервисом. Сейчас милиция активно ищет убийц. О результатах расследования мы сообщим читателям газеты».

«Значит, это был не кто иной, как директор фирмы подпольного секса, — размышлял Леня. — Все приметы сходятся. Время, район, гиря. Эх, если бы я знал, кто лежит передо мной, то, пользуясь журналистским удостоверением, попытался бы выяснить, что к чему, еще на месте происшествия».

Он ходил по комнате, поглаживая пальцами нежный рубец под волосами. Это убийство не говорило почти ни о чем и вместе с тем о многом.

Оно могло быть результатом разборки между рэкетом и самой фирмой, отказавшейся платить. Оно могло быть результатом разборки между конкурентами, другими подпольными секс-фирмами. Оно могло быть результатом конкурентной борьбы в самой фирме, почему бы нет?

Кроме того, тот факт, что убийство было совершено на территории, которую Леня называл уже своей, позволял надеяться на то, что сама сервисная фирма находится именно в его районе. Или хотя бы имеет здесь какие-то дела. Обычно преступники бывают не слишком изобретательны, и, возможно, им лень было тщательно заниматься сокрытием тела и везти его на другой конец города. Понадеявшись на гирю и на нерасторопность милиции, они скорее всего решили не разъезжать с трупом по Москве, а тут же спрятать концы в воду. Во всяком случае, этот факт, безусловно, заслуживал пристального внимания со стороны сыщика, и ему стоило копнуть немного поглубже. Чем черт не шутит!

А черт действительно шутить не собирался. Леня обошел «своих» дворников с вполне конкретным вопросом: нет ли на их территории таких квартир или офисов, около которых наблюдается повышенное скопление красивых девушек и мужчин с машинами.

Одна дворничиха, пожилая полная женщина, с рвением относящаяся к своей работе и к своим жильцам, недолго думая сразу же выпалила:

— А как же, есть, конечно. Все проститутки. И сутенеры у них тоже есть. На машинах почти все, расфуфыренные.