В его кармане покоился включенный диктофон. Девушка, лежа лицом к стене, не поворачиваясь к нему, еле слышно прошептала:

— Они сделали то, что обещали.

— А почему они это сделали? — настойчиво спрашивал Леня. — Расскажите мне все.

История оказалась достаточно банальной. Но от этой ее банальности, обыденности, обычности она казалась еще ужаснее именно потому, что такие истории творятся чуть ли не каждый день.

Отец Оли, владелец небольшого колбасного цеха, только-только вставший на ноги мелкий предприниматель, мечтавший о расширении своего производства и копивший на это деньги, должен был откупиться от местной мафии за право работать на ее территории и за «охрану». Он платить не стал, честно объясняя, что львиную долю доходов сжирают налоги и он никогда не сможет толком организовать дело, если ему не дадут передышку хотя бы на год. Но мафия не желала сделать для него исключения. Ему «включили счетчик», угрожая жизни единственной и горячо любимой дочери. Отец не успел вовремя собрать нужную сумму, и, когда Оля вечером гуляла во дворе с собакой, надеясь, что овчарка защитит ее от любого нападения, ее втолкнули в машину, завязали глаза, а потом…

— Что дальше было, я знаю, — осторожно прервал ее Леня. — А они не называли никаких имен?

— Я не помню, — сказала девушка. — Кажется, одного они называли Хамаз или Хаяз, что-то нерусское, а главного они называли Бык. Да, по-моему, Бык… Это все, что я помню.

— Это уже очень много, — заверил ее Леня, хотя он не считал, что это так уж много. — Яобязательно их найду.

Конверт с надписью «Адельмановская. <style name="FontStyle127">8» пополнился новыми свидетельствами бесчинств, творящихся там под покровом ночи. Леня понимал, что эта квартира скорее всего только одна из многих, может, даже из десятка подобных квартир, где творятся такие же убийства, истязания и изнасилования, как и здесь. Но он уже не чувствовал в себе сил разматывать всю паутину, опутавшую своими липкими нитями юго-восток города. Когда ему сладко грезились лавры борца с мафией, тогда он еще не представлял полной картины глумлений и издевательств над жертвами. Ну так, максимум пара перестрелок, рэкет и еще что-то столь же безобидное. Но первое воочию увиденное преступление поразило его, потрясло, вывернуло наизнанку все представления о хищном и безжалостном бандитском мире.

И все же сначала он хотел собрать побольше улик о той шайке, которая орудовала на Адельмановской, а потом выйти на их руководителя. Теперь это ему казалось почти призрачным, мифическим желанием, выполнимым только в случае необыкновенной удачи или везения.

Для этого надо было все же установить в квартире «жучок», чтобы не только снимать преступления мафиози, но и записывать их разговоры. Ведь именно разговоры давали наиболее ценные сведения о связях рядовых членов группировки с ее главой. Может, удастся выйти на самого Корейца?

Он выбрал день, когда в квартире никого не было. Впрочем, и перед этим дня три там никто не появлялся, только однажды подъехала незнакомая сыщику легковушка, и усатый гражданин в кепке-«бандитке» выгрузил из нее огромную тяжелую сумку, выпиравшую острыми углами. Минут через двадцать усатый вернулся уже без сумки. Очевидно, она осталась в квартире.

«Интересно, что там? — гадал Леня, снимая вход усатого с сумкой и выход без оной. — Жаль, что сейчас не ночь, я бы увидел, что он там делал».

Но проверить, что в сумке, можно было и лично. К тому же он давно планировал установить «жучок». Поднявшись по лестнице, Леня вошел в квартиру спокойно, как к себе домой, и стал выбирать место для «жучка».