Леня задумался. Надо было писать сопроводительное письмо. Сколько же ему стоит запросить с клиента за долгую изматывающую слежку, за «все хорошее», что было сделано его отцу?

«Пять тысяч — нормальная сумма, — решил Леня. — Больше ему быстро не собрать, невелика птица. А ждать мне некогда, я и так крупно потратился».

Встреча была назначена через три дня в том самом тихом скверике около набережной Москвы-реки, где Леня встречался со своим первым настоящим клиентом — Кожевниковым.

Он запаковал письмо и кассету с последней версией фильма в газетную бумагу, надел темные очки и решил сегодня же передать сверток по назначению. Не мудрствуя лукаво, шантажист решил, что не стоит связываться с почтой, да и в офис лезть тоже ни к чему — велика вероятность напороться на любопытную секретаршу или даже на жену директора. Так можно было все дело испортить, да и на работе Феофанов появлялся довольно редко.

Соколовский, благополучно миновав дремлющую вахтершу бывшего партийного дома, смело вошел в подъезд. Он решил передать сверток из рук в руки в тот тихий утренний час, когда ничего не подозревающий дядя Толя будет пить свой кофе, наслаждаясь покоем и благополучием. Дом был ему знаком как свои пять пальцев, здесь почти ничего не изменилось с того времени, как они отсюда уехали, — разве что в воздухе подъезда витал не свойственный ему ранее дух больших денег. Пыльные пальмы украшали лестничные площадки, а вот ковры были те же, с полустертым, наизусть знакомым рисунком.

Водрузив на нос темные очки, Леня позвонил в дверь квартиры, предусмотрительно встав сбоку. Светлое пятно «глазка» стало темным.

— Кто? — раздался знакомый надтреснутый голос.

— Феофанову пакет просили передать, — спокойно сказал Леня.

За дверью воцарилось напряженное молчание. Пришлось звонить еще раз.

— Оставьте пакет внизу, у лифтерши, я потом заберу его, — сказал все тот же голос.

— А сами уходите.

Соколовский пожал плечами: ну и хитрый же дьявол и осторожный! Но это ему уже не поможет. Пакет все же пришлось оставить внизу.

Посвящать Елену в планы своих действий по расследованию было опасно. Поэтому Леня показал ей только несколько минут фильма и голосом, полным сомнения, объяснил, что пока не знает, стоит ли ему заниматься этим дальше, — так наскучило ему гоняться за этим типом! Идея родовой мести почти изжила себя.

— Плюнь на это все, — посоветовала ему подруга. — Смотри, какой хорошенький ребенок! Тебе его не жалко? Ты ведь можешь лишить его и отца, и благосостояния. Подумай!

Леня пробурчал что-то невнятное и решил эту тему больше не затрагивать. Будь что будет. Он уже слишком далеко зашел, чтобы идти на попятный. Если уж Феофанов так заботится о ребенке, то ему тем более стоит позаботиться о том, чтобы пленка не попала в руки его жены. Зная о лисьей изворотливости и хитроумии этого человека, сыщик даже не сомневался, что клиент сразу поймет, насколько ему выгоднее решить это дело полюбовно.

В назначенный день и минут через пятнадцать после назначенного в письме срока высокий юноша в темных очках, без шапки быстро шел через сквер. Гуляющих в этот дневной час было немного — только несколько старушек с внуками на ледяной горке. Все скамейки были пусты, на белом фоне сугробов пространство прозрачного сквера просматривалось как на ладони, и Леня прошел, оглядываясь, мимо скамейки, которая была на его плане отмечена галочкой.