— Слабо, — критически возразила Елена. — Если бы это действительно было так, он бы давно вылетел от своей жены вверх тормашками.

— Потому и не вылетел, что тщательно это скрывает. Представь, ты одинокая женщина с ребенком и твой единственный источник существования — богатый дядечка. Стала бы ты рубить сук, на котором сидишь, и закладывать своего благодетеля? Вряд ли. Ты бы с ним тихо встречалась и не беспокоила бы его, разве только в крайнем случае. Ну, ребенок заболел или еще что…

— А зачем тогда он мне предлагал… Зачем я ему тогда нужна, если у него уже есть две семьи?

— Ну, то семьи, а ты была бы просто любовницей. Беззаботной, бездетной, красивой, молодой. От такой ни один ловелас не откажется, будь у него хоть три семьи.

— Все это вилами на воде писано.

— В этом-то и надо покопаться. Ты ему завтра позвони и спроси как бы между прочим, как дочка. Посмотрим, что он тебе на это ответит.

Утром Леня нетерпеливо ожидал результатов эксперимента. Мысль о том, что гордиев узел затянувшегося расследования может легко и просто разрубиться одним телефонным звонком, не давала ему покоя всю ночь. Его подругу эта мысль, похоже, вовсе не волновала. Она спала, мирно посапывая и тихо улыбаясь во сне, тогда как Леня то и дело вставал, бегал на кухню пить, ворочался, сбивая горячие простыни в комок.

Наконец Елена пошла звонить, держа в одной руке недоеденный бутерброд, а другой крутя диск телефона:

— Анатолий Вадимович, доброе утро. Я не рано? Как там ваша дочурка? Ничего? Зубки режутся? Температура? Да-да, конечно, любой бы отец испугался. Вы, наверное, сегодня вечером будете с дочкой заняты и не сможете со мной встретиться… Нет, нет, что вы, не надо. Давайте на следующей неделе. Хорошо. Целую.

Елена положила трубку, Леня ошеломленно смотрел на нее.

— Зубки режутся, это сколько ей лет? Года два?

— Полгодика, наверное, или месяцев семь, совсем малютка.

— Во дает дядя Толя! Ему уже дедушкой пора быть, а он ребенка родил. Так, значит, вчера он к ней ездил. Надо поточнее разузнать, где она живет… — Леня был напряжен, как струна — Кстати, я думаю, тебе больше не стоит с ним встречаться, просто нет смысла. Дальше я сам.

Леня-шантажист не ожидал такой удачи. Хотя ему еще предстояли долгие дни муторной изматывающей слежки, но все это казалось пустяком по сравнению с теми сведениями, которые стали известны ему совершенно случайно. На всякий случай он обзвонил общих знакомых и выяснил, нет ли у Феофановых в семье маленьких детей. Как он и ожидал, никто об этом ничего не знал. Великовозрастные детки оказались еще не женатыми, никаких других детей в этой семье, которая была у всех на виду, не наблюдалось.

«Отлично, — рассуждал Леня. — Осталось только выяснить, где его жена и дочка обитают, и заснять их всех вместе. Дальше никаких интимных сцен даже и не понадобится. Только адрес, кассета, имя второй жены и имя ребенка. И мсье Феофанов покатится колбаской по Малой Спасской. Если, конечно, не захочет купить у меня столь ценный материал…»

Феофанова Леня совершенно случайно увидел в «Детском мире», когда тот рассматривал детские костюмчики и покупал манеж.

«Он собирается ехать к ней», — решил Соколовский и пулей выскочил из магазина.

Поймав первого попавшегося частника, он посулил ему крупную сумму, если в утренних пробках он не упустит феофановскую тачку. Водитель попался расторопный и толковый. Он не сидел на хвосте, мозоля глаза своим преследуемым, а умело прятался в потоке машин, не теряя «девятку» Феофанова из вида.

Новое семейство дяди Толи обитало в старой хрущевке без лифта. Пока любящий папаша выгружал из машины покупки, Леня, быстро и щедро расплатившись с шофером, снимал его из окна подъезда.