И он действительно был занят серьезным делом: с быстротой молнии его воображение нарядило маленькую нянечку в богатое кружевное черное платье, и по мере того, как знатные барышни проходили мимо него по две и по три под руку, он мысленно ставил рядом с ними для сравнения свою доченьку девочку из трактира. И, о чудо! Всякий раз она оказывалась красивее любой из них.

Вдруг словоохотливый старикашка указал на миловидную изящную девушку:

— А вон идет Клара Блом! Богатейшая невеста! Сказочно богатая!

Бибок живо оглядел ее с ног до головы.

"Провалиться мне на этом месте, если моя дочка не красивее этой богачки Клары", — подумал он, а вслух нетерпеливо сказал:

— А где же дочка Кенделя?

— Ну, та уже давно замуж вышла, — ответил всеведущий старикашка.

Бибок огорчился: вышла замуж, не могла подождать, пока он сравнит с нею свою дочь! И вдруг он отпрянул и разинул от изумления рот: мимо него, разговаривая с бравым гусарским поручиком, шла красивейшая из всех. (О, горе тебе, маленькая нянечка!) Девушка была почти одинакового роста с офицером, прямая, стройная, как лесная лань, гибкая и легкая, словно ящерица, а ее свежее личико с тонкими чертами было подобно розе на рассвете в первый день ее цветения. Нет, это была не девушка, а само волшебство!

— Ого! Ой-ой-ой! — только и смог произнести Бибок. В этом возгласе прозвучало и отчаяние и смирение.

— Некая Розалия Отрокочи, — пояснил болтливый собеседник Бибока. — Ничего себе кошечка, а?

Бибок бросил взгляд на офицера, сопровождавшего девушку, и узнал его.

— А рядом с нею — жених ее? — спросил он старичка.

— Не думаю. Скорее всего просто вздыхатель. Ухаживает без серьезных намерений, учится, можно сказать, как надо за девицами волочиться. Один из Гёргеев. Но не из тех, что причинили нам великое горе. У этого отец — честный человек. И сын неплохой парень. Хвалят его. И собой недурен. Да только красавица Роза — цветок не про его честь. Ее мужем, как поговаривают, будет наш молодой Фабрициус. Интересно, что этот самый Гёргей уже отрубил Фабрициусу на дуэли одно ухо, и вот опять оба вокруг одной и той же девушки увиваются.

— Как я посмотрю, у вас в Лёче любят Фабрициуса.

— Он наша гордость, сударь!

— И чего же ждете вы от него?

— Многого ждем! На редкость способный юноша. У него есть все, что положено иметь хорошему человеку: сила, характер, ученость.

— А вот уха все-таки нет, — усмехнулся Бибок, раздраженный тем, что Фабрициуса превозносят до небес.

— Это не беда, в этом залог всеобщей любви к нему. За то мы, лёченцы, и выбрали Фабрициуса своим сенатором, что у этого корноухого юноши ненависти к Гёргею больше, чем у многих из тех, кто с двумя ушами ходит.

Бибок презрительно ухмыльнулся.

— Да полно вам, господа, строить из себя героев! Ведь вы и не собираетесь причинить Гёргею никакого зла. Шумите только, а делать — ничего не делаете. Да и не еможете ничего сделать. Дождетесь, пока он состарится, одряхлеет и помрет своей смертью, а потом будете всем твердить: "Бог — наша крепость! Видите, сокрушил он нашего заклятого врага".

Старичок хотел было что-то возразить, но в это время у поворота дорожки с противоположной стороны снова показались воспитанницы Матильды Клёстер, пройдя по самой длинной, огибающей пруд аллее, вдоль которой росли красивые цветы — альпийские фиалки, гвоздики, махровые маки, вербена, знаменитые рододендроны и тюльпаны, привезенные сюда когда-то из дивного сада липпайского епископа.

Девушки, как видно, все не могли налюбоваться цветником и во второй раз направились по круговой аллее; теперь к их компании прибавился еще и юный Фабрициус, шагавший рядом с Розалией Отрокочи.