Аманар звонко рассмеялся.

    - Дурак! Ты решил, что я не сумею защитить то, что мне дорого? Никто не может причинить вреда подвеске.

    Внезапно он повернулся к нему целиком.

    - Убей его! - крикнул он.

    Наконец Конану стало ясно, ЧТО во мраке за алтарем двигалось и вырисовывалось все четче. Огромная золотая голова змеи поднималась оттуда, окруженная длинными щупальцами, которые напоминали лучи вокруг солнечного диска. Покрытое золотыми чешуями тело терялось в черноте за дымом, и рубиново-красные глаза изучающе смотрели на Имхеп-Атона.

    У Стигийца осталось время на прямой взгляд, затем огромная змея ударила быстрее, чем молния. Длинные золотые щупальцы схватили кричащего и подняли его высоко в воздух. Они держали его осторожно, почти нежно, как это казалось, но исполненный ужаса вопль Имхеп-Атона продрал Конана до костей. Он кричал, как будто у него отнимали самое дорогое. Пожиратель душ, подумал Конан и содрогнулся.

    Щупальцы ослабили хватку. Они обхватили Имхеп-Атона с головы до пят и снова крепко сжались. Его крик тянулся бесконечно страшно и долго, как показалось Конану, гораздо дольше, чем хватило бы дыхания обычному человеку. Затем щупальцы выпустили безжизненное тело, и оно упало на мраморный пол с таким звуком, словно это была мокрая тряпка. Конан хотел посмотреть туда. Но вместо этого он напряженно уставился на подвеску в своем кулаке.

    - Ты приказываешь мне, - зашипел голос в голове Конана. Ему не нужно было объяснений, что это говорила большая змея - бог это был или демон, в данный момент не играло роли - которая разговаривала с Аманаром. - Ты стал слишком властолюбив!

    Снова Конан посмотрел на подвеску в своей руке. Кром, жестокий бог его северной родины, дал человеку только жизнь и волю. Что человек сделает с ними - или не сделает - это его личная забота. Жизнь и воля.

    - Твой слуга попросил тебя заняться им, - сказал Аманар ровным голосом, но его самоуверенность исчезла, когда змея продолжила размышления вслух.

    - Нет, Аманар. Твое время кончилось. Сними амулет и отдай себя своему богу, чтобы он стал сильнее. Жизнь и воля. Воля.

    - Нет! - крикнул Аманар. Он сжал пальцы на груди. - Я еще ношу мой амулет, и ты не можешь тронуть меня, Пожиратель Душ.

    - Ты сопротивляешься мне? - Голова змеи двинулась к Аманару, щупальцы протянулись к нему - и отдернулись.

    Воля. Ловец душ. Пожиратель Душ. Воля.

    - Кром! - взревел Конан. Он с трудом превозмог себя и швырнул подвеску в сторону огромной змеи.

    Время, казалось, потекло медленно, словно мед, и подвеска, вращаясь на цепочке, словно повисла в воздухе.

    Губы Аманара искривились:

    - Н-н-нет.

    Медленно двигалась золотая голова змеи. Раздвоенный язык высовывался между острых клыков. Он подхватил подвеску, втянул ее в пасть и проглотил.

    Крик Аманара превратился в отчаянный пронзительный вопль. К нему присоединился второй голос - шипящий, отдающийся в самой глубине сознания тех, кто его слышал. Велита судорожно дернулась на алтаре и сникла, обессиленная. Конану казалось, что его кости превратились в студень.

    Луч синего огня вырвался из груди волшебника, разорвал его одеяние и связал его с золотым демоном. Вопли, вырывающиеся у Аманара и Мората-Аминэ становились все пронзительнее и резче, они, казалось, вот-вот порвут барабанные перепонки людей и заморозят кровь в их жилах. Аманар превратился в живую статую из голубого огня - и он все еще кричал.