Клинок Конана скользнул из ножен.

    - Ты распорядилась добром, не спросив хозяина, - заворчал он. - Я никому не принадлежу!

    Аманар поднялся, держа золотой жезл, как скипетр, перед грудью.

    - Ты можешь продлить свою жизнь, киммериец. Падай передо мной на пол и умоляй, может быть, я смилостивлюсь.

    Медленными шагами он подошел к нему.

    - Собака среди колдунов? - заскрежетал Конан. - Не подходи ко мне близко. Я знаю колдовские штучки с порошком, который убивает, если его вдохнуть.

    Одетый в золото чародей продолжал приближаться, однако замедлив шаги.

    - Я тебя предупредил! - зарычал Конан. - Так умирай!

    С ловкостью падающего ястреба киммериец атаковал. Жезл Аманара со свистом взлетел в воздух, и из его острия вырвался ядовито-желтый дым. Конан затаил дыхание, и его меч по рукоять вошел в грудь Аманара. Одно мгновение Конан стоял перед чародеем, глаза в глаза, потом его мускулы ослабли. Он хотел вскрикнуть, падая, но кроме грохота, вызванного его падением на мозаичный пол, ничего не было слышно. Он поспешно и жадно дышал, и каждый мускул сжимался и дрожал помимо его воли.

    Волшебник наклонился над ним и посмотрел на него с таким же сочувствием, с каким, вероятно, он смотрел на мертвую птицу, которую подстрелил во дворе замка.

    - Действие золотой пыльцы лотоса из Китая, - объяснил он светским тоном. Жестокая улыбка играла на его губах. - Он действует при контакте, а не при вдыхании, мой образованный грабитель. Если нет никаких защитных средств, паралич проникает все глубже и наконец захватывает сердце. Как я слышал, человек чувствует, как он умирает - дюйм за дюймом.

    - Аманар, - прохрипела Карела. - Меч! Она все еще стояла рядом с троном и прижимала дрожащие ладони к губам. Волшебник посмотрел на меч, словно он полностью забыл о том, что тот все еще торчит в его груди. Он схватил его за рукоять и вытащил наружу. Ни одна капля крови не упала с клинка. Его, казалось, забавлял испуг девушки.

    - Видишь, моя драгоценная Карела? Ни одно обыкновенное оружие не может причинить мне вреда.

    Он презрительно уронил меч, почти задев им руку Конана. Киммериец попытался положить пальцы на обмотанную ремнями рукоять, но рука его бессильно дрожала. Аманар со смешком, полным ненависти, подтолкнул меч ногой еще ближе к киммерийцу, пока рукоять не оказалась прямо под содрогающейся ладонью.

    - Еще до того, как тебя предал Абериус, я подозревал, что моих с'тарра убил именно ты, несмотря на то, что двое из убитых выглядели странно. Тебе нужно знать и то, что предала тебя и Велита. - Его смех скрежетал, как жестяной лист, бьющийся о кость. - Чары, которые я применил против нее, заставили ее мне рассказать, что она видела и слышала, несмотря на то, что она со слезами умоляла меня убить ее, прежде чем предательское слово сорвется с ее губ.

    Он снова рассмеялся. Конан попытался выругаться, но оказался в состоянии лишь глухо заворчать. Он поклялся себе, что убьет этого человека, даже если ему придется встать для этого из могилы.

    Холодные, слегка затуманенные глаза чародея задумчиво рассматривали его. Красноватые точки в их глубине, казалось, снова начали плясать.

    - Ты полон ярости, - сказал он, - но даже сейчас ты не чувствуешь страха. Но там, где я встречаю такое сильное сопротивление, я нахожу потом большой страх, когда это сопротивление бывает наконец сломлено. И ты будешь сломлен, киммериец!

    - Пожалуйста, - обратилась к нему Карела, - если он должен умереть, то убей его, но не пытай.

    - Как ты хочешь, - невозмутимо сказал Аманар. Он вернулся к своему трону и снова ударил в хрустальный колокольчик.