Бумагу ей выдали.

Красивую, с красивой голограммой, с ее именем под строгим названием «Комиссионный Тест на выносливость. Категория: люди».

«Люди». Как будто «М-23» проходит кто-то еще…

И на следующий день, распираемая от гордости за саму себя, она отправилась в «Щит».

И видно было, что вопросов у Кросса десятки, если не сотни, но задавать их – значит, снова не верить ей, значит, выставлять себя идиотом.

Спустя минуту напряженного молчания он сообщил ей:

– Хорошо, проверочный бой. Выпущу на тебя всех своих бойцов разом. В полную силу.

У Лин дернулось веко. Нет, она не стала ныть: «А как же Ваши слова про сертификат, про работу? Я же все принесла, а Вы обещали. Ведь сами же говорили, что один бой не показатель…»

Вместо этого она равнодушно пожала плечами и прищурила глаза:

– А кто будет работать, если я переломаю всем Вашим ребятам кости? В полную силу?

Поднялась со стула, развернулась и пошла к выходу.

Спорное ощущение внутри осталось лишь насчет «Кордона» – уж очень скромно они себя рекламировали. Тихо, ненавязчиво и оттого для нее привлекательно.

Бонни Трайт, когда она увидела его впервые, не показался ей ни злым сморчком, ни перекачанным идиотом. Что ни о чем хорошем, впрочем, не говорило.

«Если предложит проверочный бой, несмотря на документы, пойду работать охранником в супермаркет…»

Тогда Лин решила, что Рим насчет бумаги Тин-До и ее пробивной силы в мире силового бизнеса однозначно ошиблась.

Но Бонни взглянул на диплом Тин-До. После на сертификат «М-23».

Затем на нее.

И изрек: «Принята».

Глава 3

Вот и кончился еще один день – маленькая жизнь.

Белинда сидела на поваленном бревне, давно приспособленным под лавочку, и натирала Тхары.

– Чисть! – приказал плосколицый, когда неожиданно возник на ее пути и наградил ношей в виде трех бубнов и одной тряпицы. – Шорк-шорк. Чтобы блеск.

«Чтобы блеск».

Белинда едва ли знала, сколько кругов нужно совершить податливым куском ткани, чтобы добиться блеска старой и желтой поверхности, но чистила прилежно. Ей все равно некуда торопиться – время течет, она течет вместе с ним. Она живет и не спешит, потому что уже поняла: чему коснуться ее в жизни, то коснется, а чему пройти мимо, то пройдет, какие усилия к тому, чтобы задержать, ни прилагай. И все из того, что коснется или не коснется, станет ей уроком.

И в этом есть правильность.

Шорк-шорк.

Чуть выпуклые тарелки украшал орнамент и письмена, но их Лин прочитать не могла. Да и не хотела. Ей нравилось сидеть здесь, совершать монотонные движения, вдыхать вечер и спокойно прогорать вместе с фиолетовыми и синими всполохами на небе. Монастырь за ее спиной будто плыл сквозь невидимые пространства, ощущался ей незыблемым и в то же время эфемерным, прозрачным.

Шорк-шорк.

Когда явился вдруг плосколицый манол и уселся справа на бревно, Белинда лишь взглянула на него, вытянула руку с бубном и полюбовалась проделанной работой – первый Тхар блестел.

– Так хватит?

Она не думала, что ей ответят. Человек, имени которого она до сих пор не знала, хоть ей однажды называли его во время церемонии приема Лин в ученики (в тот день она от волнения позабыла все имена, включая свое собственное), что-то крякнул и закурил. Дым от его трубки пах необычно – несколько навязчиво, но приятно. Аромат казался ей сложным, как абрис далекого и незнакомого города на горизонте, – множество домов, зданий, слоев, и все это мерцает.