Все семеро воинов графа были из благородных семей и, следовательно, требовали соответствующего к себе отношения.

Лайонин удивленно воззрилась на мать. Отец не разрешал дочери мыть гостей.

– Я не знаю, что делать.

– Присмотрись получше к Гресси и Мег. Возьми мыло и душистых трав для воды, а также чистые полотенца для каждого гостя. Ну конечно, ты знаешь, что делать.

Для купания была выбрана одна из комнат под самой крышей донжона. Слуги принесли снизу горячей воды и бегали вверх-вниз по лестнице, наполняя и опорожняя гигантский железный чан. Лайонин чувствовала себя ужасно уставшей, когда несколько часов спустя увидела входившего Ранулфа. Она знала, что самый важный гость всегда моется последним. Ему нет нужды спешить, и сама хозяйка дома окажет честь графу, вымыв его.

Девушку так утомил этот необычный день и озадачил человек, который ворвался в ее жизнь на большом вороном жеребце и овладел ее мыслями и чувствами, что она едва держалась на ногах. Но тут к ней приблизилась Мег и, хитро улыбнувшись, прошептала:

– Скажите леди Мелите, что сэр Уильям зовет ее по срочному делу.

– Я не могу… скажи сама, Мег. Мег в ужасе посмотрела на дверь комнаты.

– Но он уже там… я боюсь.

Лайонин грозно прищурилась, и Мег как ветром сдуло. Девушка нерешительно постучалась, приоткрыла дверь, чтобы передать слова отца.

– Лайонин, ты с ума сошла! Выстудишь комнату! Немедленно входи, закрой дверь и скажи, что тебе нужно!

Старательно избегая взгляда Ранулфа, прожигавшего ее спину, она пересказала просьбу отца. Мелита поспешно схватила накидку.

– Прошу прощения, милорд, но я должна идти к мужу. Дочь поможет вам вымыться, но предупреждаю, имейте терпение, она делает это едва ли не впервые. Лайонин, будь поаккуратнее и не намочи накидку и сюрко. Я скоро вернусь, а ты поспеши: вода быстро остывает.

Мать ушла, а Лайонин по-прежнему не могла заставить себя взглянуть на него. Но тут до нее донесся его голос, такой печальный, что сердце переворачивалось:

– Мне не нужна помощь. Тебе не стоит оставаться.

Она с улыбкой повернулась и распахнутыми глазами посмотрела на сидевшего в чане Ранулфа. Широкие плечи касались краев чана, на груди и руках бугрились мускулы. Отблески огня играли на гладкой, влажной, позолоченной солнцем коже. Грудь была покрыта густой порослью черных завитков. Девушка невольно рассмеялась.

– Настоящий Черный Лев, с головы до пят! – выпалила она и тут же поспешно отвела глаза, испуганная собственной смелостью.

Ранулф весело улыбнулся, и с этого момента неловкости как не бывало.

– Вымой мне спину, – попросил он, показывая на горшочек с жидким мылом.

Шагнув вперед, Лайонин вспомнила материнское предупреждение. Сняла накидку, сюрко, кожаный пояс, вынула из маленького кожаного мешочка золотые ножницы и отпорола пришитые на живую нитку узкие рукава туники.

– Теперь я не промокну.

Ранулф наблюдал, как она раздевается, и радовался, что сидит в горячей воде, гасившей всякое желание. Одетая в золотистую тунику, облегавшую ее подобно второй коже, она была очаровательна. Ни один изгиб прекрасного тела не был скрыт. Груди вздымались при каждом вздохе, а он слишком хорошо помнил их прикосновение к себе.

Девушка молча стала намыливать Ранулфа, хотя даже не знала, с чего начать. Наконец она пожала плечами и решила, что будет мыть его точно так же, как себя. И начала со спины. При первом же прикосновении все ее колебания улетучились. Она стала водить намыленной тряпочкой по перекатывавшимся буграм мускулов, поднялась выше, к плечам, и щедро покрыла мыльной пеной предплечья. Его пальцы были длинными и красивой формы, ногти – гладкими и ухоженными. Особенно приятно было ощущать загрубевшие мозоли на его ладонях, напоминавших о силе этого гиганта, который сейчас покорно подчинялся ее неловким рукам.