Она старалась сохранять спокойствие, однако тревога собеседника передалась ей.

— Что вас беспокоит?

— Секта Черного Лотоса творит зло! — От исступления он сорвался на крик. — Мне этого больше не вынести! Я хочу убежать!

Рэйко охватило волнение.

— Расскажите же, что случилось? — допытывалась она.

— Моя семья служит дому Курода, — начал юноша, утирая лицо драным засаленным рукавом. — У нас всегда почитали религию. Прошлой зимой мой отец подружился с двумя бонзами из Черного Лотоса. Они часто приходили к нам на совместные молитвы, а потом пригласили в свой храм. Там мы познакомились с первосвященником Анраку и убедились, что он один знает истинный путь Будды. Я решил вступить в монастырь, а старшая сестра Ясуэ — постричься в монахини. Мы надеялись снискать просветление. Увы, жизнь в храме обманула наши ожидания. — Голос Истинного Благочестия исполнился горечи. Он встал, опасливо выглянул из-за фонаря и продолжил: — Нас, послушников, заставляли ежеминутно твердить сутры, медитировать, слушать гонг и молиться Анраку. Кормили нас одним супом из водорослей, спать давали не больше двух часов за ночь. В молельнях стоял такой густой дым, что мы чуть не задыхались. Ноги от сидения на коленях болели, от жидкого супа всех мучили колики и понос. Мыться не разрешали, а тех, кто жаловался или отказывался подчиняться, жестоко избивали. Священники обзывали нас глупыми ничтожествами, говорили, что если мы не пройдем обучения, то будем снова и снова возрождаться для бессмысленных страданий.

Рэйко слышала о строгих уставах, постах и умертвлении плоти, обычных в буддийских общинах, но упомянутое больше походило на пытки, чем на соблюдение монастырских правил.

— Если все было настолько плохо, почему вы не ушли?

— Не могли, — ответил Истинное Благочестие. — Священники пристально следили, чтобы никто не выходил из храма.

— Ваша семья наверняка не допустила бы подобного обращения с вами, — сказала Рэйко. — Да и закон запрещает сектам удерживать людей против их воли.

Истинное Благочестие ломал руки и переминался с ноги на ногу, словно готовился чуть что пуститься в бега.

— Никто не знает, что здесь творится. Нам не разрешается говорить с посторонними.

— Бонзы и монахини, которых я видела в храме, выглядят вполне сытыми и довольными, они вольны находиться рядом с прихожанами.

Истинное Благочестие горько усмехнулся:

— Это посвященные, ближний круг. Им достается лучшая еда и прочее. Они заняты сбором подаяний и вербовкой новичков. Их показывают властям и народу, потому что они никому не расскажут правды о секте. Черный Лотос поработил их души.

Чем дальше, тем невероятнее!

— Сколько там всего послушников вроде тебя? — спросила Рэйко.

— Многие сотни. Я не знаю точного числа, ведь нас держат раздельно и видимся мы мимоходом.

— Но где же они? Как секте удается скрывать их от всех?

— Наши кельи находятся в здании возле монастыря, — сказал Истинное Благочестие. — Стены в них обиты толстой тканью, чтобы заглушать звуки. Посторонних туда не допускают.

Рэйко вспомнила обособленные постройки, спешащую мимо них Дзюнкецу-ин и еле слышное бормотание изнутри.

— Храм больше, чем все думают. — Истинное Благочестие наклонился к Рэйко, его глаза заговорщически блеснули. — То, что вы видели, — лишь надземная часть, ширма для отвода глаз. У Черного Лотоса всегда найдется что и где спрятать. Существуют подземные застенки, туннели, ведущие наружу. Он словно чудовищный муравейник — все опутал своими ходами!

Качая в изумлении головой, Рэйко спросила:

— Неужели никто этого не замечает? Как такое произошло?

— Произошло и сейчас происходит.