Самое нелепое, что может быть при взаимоотношении со следствием, это оправдываться в несовершенном поступке.

    Поэтому я не бросился доказывать, что ничего никогда не жег и впервые слышу об этом Дубском. Просто поинтересовался:

    -  Вы сможете это доказать?

    -  Да, сможем, - так же кратко ответил исправник. - У нас есть надежные свидетели.

    -  А если госпожа Кудряшова подтвердит, что во время пожара я находился с ней? - спросил я и поглядел на Катю.

    Она почему-то смотрела в сторону и никак не отреагировала на свое имя.

    -  Это ровным счетом ничего не будет значить, - быстро ответил полицейский. - У следствия есть четверо уважаемых свидетелей, которые своими глазами видели, как вы подожгли строение господина Дубского!

    Я внимательно посмотрел сначала на исправника, потом на Катю. Она была чем-то подавлена и старательно не смотрела в мою сторону. Было похоже на то, что мне начинают аукаться последние подвиги.

    -  Что же, господин исправник, пойдемте на место преступления, и там решим наше небольшое недоразумение, - сказал я театрально растерянным голосом. - Позвольте мне одеться, а то на улице холодно.

    -  Извольте, - по-моему, растерявшись от неожиданной удачи, сказал он. - Только не пытайтесь бежать, дом окружен, и вас застрелят.

    -  Не беспокойтесь, не убегу, - ответил я и, поймав донельзя удивленный взгляд Кудряшовой, показал глазами, что нам нужно поговорить. - Я вас долго не задержу.

    Я встал и пошел в свою комнату одеваться. Через минуту туда заглянула Катя.

    -  Ты что придумал? - испуганно спросила она.

    -  Не бойся, все под контролем, - ответил я. - Чем он тебя напугал?

    -  Пообещал расстроить брак с Родионом, сказал, что за связь с тобой ославит на всю округу.

    -  Не бойся, ничего у него не выйдет. Ты этого типа больше никогда не увидишь. А теперь давай прощаться, я ухожу.

    -  Совсем? - сразу же поверила она.

    -  Да. - Я посмотрел в ее побледневшее, осунувшееся лицо, взял его в ладони и, едва касаясь, поцеловал в губы.

    Отпустив Катю, я повесил за спину саблю и сунул за пояс карманный пистолет, после чего надел широкий, теплый плащ покойного купца.

    -  Будь счастлива, береги себя.

    -  Ты тоже, - еле слышно ответила она и без сил опустилась на стул.

    Я круто повернулся и пошел в гостиную, где меня уже с нетерпением ждал исправник.

    -  Я готов, едем?

    Он не ответил, встал и сделал приглашающий жест. Мы вместе вышли из дома. У ворот стояла темная полицейская карета. Никого из домочадцев поблизости не оказалось, так что не с кем было даже проститься. Не глядя по сторонам, я подошел к распахнутой дверце и пригласил исправника сесть первым.

    -  Что вы, только после вас, - ответил он, лучась дружелюбием.

    -  Простите, но я не могу ехать с левой стороны, - сказал я, - садитесь первым, не бойтесь, я не убегу.

    -  Чего мне бояться! - ответил он и первым полез в карету.

    Теперь смог садиться и я, не обнаруживая спрятанное под плащом оружие. Мы устроились, и карета поехала кружной дорогой к хоромине. Она была без окон, и я не видел, что делается снаружи. Поэтому только в ограде Чертового замка, выйдя на волю, обнаружил, что исправник не блефовал, когда говорил о том, что дом окружен.