Бет уставилась на руку сестры, разинув рот.

– Что это?!

– Разве не помнишь? Это мне Джонатан подарил… а молния кое‑что добавила. – Джессика взяла Летуна за руку.

Их первый прыжок был совсем простеньким, так, для начинающих – всего‑то футов на десять в высоту. Следующий скачок получился более длинным, и троица приземлилась где‑то посреди поля. И вскоре они уже неслись по просторам синего времени куда‑то в сторону реки Арканзас. Правая рука Джессики белой искрой сияла вдали, вычерчивая пологие дуги у синего горизонта.

Десс почувствовала, что по ее лицу расплывается улыбка да и на душе становится куда менее паршиво. Бет снова увидела время синевы, ей даже довелось полетать…

– Да, понимаю, – сказала Мелисса.

Десс тяжело вздохнула. Опять она осталась наедине с Воображалой.

– Мне все еще стыдно, видишь ли, – добавила телепатка. – За то, что я сделала с тобой.

Типичный фокус телепатов – застать врасплох и надавить на сентиментальность. Но, неожиданно для себя самой, Десс беспечно отмахнулась:

– Проехали. Может, это вообще не твоя вина, просто ты так уж устроена.

– Мы ведь спасли Рекса в ту ночь.

«Не так уж тебе и стыдно», – мысленно усмехнулась Десс. Но с логикой Мелиссы трудно было спорить.

– Ты будешь по нему скучать, да?

Мелисса кивнула.

– Уже скучаю.

Десс снова вздохнула. Возможно, один темняк в Биксби все‑таки остался.

Некоторое время они молча стояли, ожидая возвращения остальных.

– Интересно, сколько вообще в мире таких, как мы? – сказала наконец телепатка.

Десс обрадовалась возможности забыть о всякой сентиментальной ерунде и поговорить о старых добрых числах.

– Ну, чтобы стать полуночником, надо родиться в полночь плюс‑минус полсекунды, так? Тогда… тогда таким будет один из каждых восьмидесяти четырех тысяч четырехсот новорожденных.

– В крупных городах таких должно быть немало, да?

– В Нью‑Йорке – около сотни. В мире… сто тысяч.

– Ни черта себе… – пробормотала Мелисса. Похоже, до нее только сейчас начали доходить масштабы маленького путешествия, в которое она отправлялась.

Десс даже на расстоянии чувствовала изумление телепатки, это ощущение покалывало руки крошечными иголочками до самых кончиков пальцев, и Десс против воли снова улыбнулась. Пусть она застряла здесь, в Биксби, с чокнутым Рексом и еще более чокнутой Мадлен, пусть вокруг не осталось ни единого темняка, которого можно кокнуть, пусть еще два с половиной года придется мириться с комендантским часом для несовершеннолетних – все равно Десс не жаловалась на свою участь.

Теперь, когда дороги полуночников разошлись, ей не нужно неприкаянно болтаться между двумя парами, торчать под перекрестным огнем в их ссорах. А однажды она вообще сможет уехать из Биксби. Она больше не будет пятым колесом.

Десс не сомневалась, что после окончания школы найти работу где угодно – ей подойдут компьютеры, космическая промышленность, любая сфера, где властвуют цифры, где нужны математики. А поскольку полночь растеклась теперь по всей планете, скоро тысячи математических гениев начнут пробуждаться в тайный час. И тогда у Десс наконец‑то появятся люди, с которыми можно поговорить, такие же, как она. А вместе они смогут точно установить границы распространения тайного часа, смогут вести длинные беседы, изъясняясь исключительно тридекалогизмами, попробуют разобраться, как вообще работает время. А может, и сумеют изменить мир.

И они пошлют подальше древнее знание со всей его идеологией, ложью и мучительной историей. Десс собиралась стать тем человеком, кто первым сформулирует аксиомы полуночи, первые принципы дессометрики.