Магнус последовал за ней и встал спиной к Ханне.

И Ханна вытащила пластиковый мешок с белым порошком, открыла его и швырнула содержимое прямо на него.

Магнус уклонился в последнюю секунду, но часть порошка попала на него. Он отпустил Мирнина и завопил, когда вещество оказалось на его плече и стало серым, вытягивая его жизненную влагу. Это был тот же самый крик, который испускали его создания, но глубже, дольше и громче. Клэр тоже закричала и попыталась не уронить ружье; желание закрыть уши было почти непреодолимо. Мирнин сделал выпад в сторону Клэр и выхватил из ее рук ружье, когда он грациозно развернулся вокруг нее.

— Сюрприз, — сказал он и улыбнулся Магнусу звериным оскалом. — Ты не так невидим, когда тебе больно.

Серебряные шарики ударили Магнуса прямо в грудь и прошли через него, раскалывая дерево, ткань и стены, разбивая окна.

Но это не сработало. Ружье не сработало.

Порошок не впитывал его. Серебряные гранулы ничего ему не сделали.

Магнус продолжал идти.

— Да поможет нам Бог. Вперед, — тихо сказал Мирнин и толкнул Клэр в зал. — Беги!

И она побежала.

Глава 22

Оливер

Я почувствовал, как рука Амелии напряглась на моей руке и, взглянув на нее, увидел, что она тоже смотрит на меня. Ее глаза больше не были прежними — все еще серые, но грязные, водянисто-серые, не сверкающая сталь, какими они всегда были.

Она словно тонула, как и все остальные жертвы драугов, но выглядело это гораздо хуже, чем я ожидал. Она была поймана в ловушку в своем собственном теле, утопая в своих же инфицированных жидкостях. Я ничего не мог сделать, чтобы спасти ее.

— Тебе нужно больше крови, — сказал я, обнажая запястье, но она покачала головой.

— Это только подпитывает другую часть меня, Оливер. Я не могу. Я не могу справиться с этим.

— Ты должна, — ответил я.

— Убей меня или уходи. В моем городе еще осталось то, что ты должен защитить. Мои люди. — На мгновение вернулась королева, взирающая на меня, как на своего вассала. — Ты спасешь их, Оливер. Ты должен. Не важно, какой ценой. Ты понял?

Я слегка улыбнулся.

— Это всегда было моей целью. У нас просто были несколько разные представления о том, как их нужно спасать.

— Это касается и обычных людей. Не предавай мои мечты. Мои обещания. — Ее глаза медленно закрылись. — Я очень устала. Так услала. Это сражение было долгим, не так ли?

— Века, — сказал я. — Против Бишопа. Против меня. Против тысячи других противников, поверженных к твоим ногам.

Это вызвало сухой шелест смеха.

— Ты никогда не был у моих ног, Оливер. Ты — никогда.

В этом она ошибалась, и уже какое-то время, но не было ни малейшего смысла сообщать ей об этом. И я все еще был достаточно гордым, чтобы постараться скрыть эту…слабость. — Если я не повержен, то ты не вправе приказывать мне оставить тебя, не так ли?

Она отпустила мое запястье, но я по-прежнему держал ее руку. Она не открывала глаза, но я увидел, как уголки ее рта немнго приподнялись. В конце концов, я все таки заставил ее улыбнуться.

Но она больше ничего мне не сказала.

Даже не попрощалась.

Она никак не предупредила меня, что проиграла битву. Драуг внезапно начал рости, став переливающейся, тяжелой массой воды, покрывающей ее, поглощающей ее. В мгновенном шоке я упал назад; я мог видеть Амелию внутри этого, в ловушке, но толстое студенистое покрытие на ее коже еще более увеличилось в размерах, быстро разрастаясь, чтобы покрыть ее целиком.