Тот озадаченно потер подбородок. Собственно, над этим вопросом он раньше просто не задумывался и потому не мог с уверенностью сказать, как он относится к местным. Будучи испанцем до мозга костей, дон Себастьян полагал соотечественников лучшими людьми на свете, а остальных делил исключительно по вере. То есть на католиков и еретиков. Поскольку эти земли уже сотню лет как превратились в испанские колонии, а населяющие их люди стали подданными Его Католического Величества, то, стало быть, в какой-то мере они все были испанцами.

Что же до «человек человеку волк», то это, увы, общая беда. И в Старом Свете нередко судебная тяжба оборачивалась состязанием в толщине кошельков, где, понятное дело, у бедняка не было шансов на успех. Другое дело, что, наверное, в Старом Свете реже обращались в суд. Перо разило больнее, но шпага — быстрее. Тем не менее племя нотариусов не бедствовало. Настолько не бедствовало, что, пожалуй, если бы Господь перенес в Новый Свет реалии Старого, все эти карибы с ацтеками стали бы изучать не богословие, а юриспруденцию. Интересно, что бы тогда сказал падре Доминик?

Любопытства ради Эспада изложил свои мысли монаху. Падре в ответ только вздохнул.

— Увы, дон Себастьян, но, возможно, вы и правы. Человек так несовершенен.

Сидевший на корме абориген что-то сказал. Падре ответил, а потом перевел сказанное на испанский:

— Ветер вернулся. Сейчас они поставят парус, и, даст Бог, через час мы уже будем на берегу.

— Надеюсь, — кивнул Эспада. — Кстати, где именно на берегу?

Монах снова переговорил с предводителем рыбаков и сообщил:

— Перед нами южный берег Мартиники. Там у них деревушка. Дорог рядом нет, они предпочитают держаться подальше от цивилизации, а до других поселений можно добраться на лодке или по берегу.

— По берегу, — твердо сказал Эспада. — Хватит с меня уже морских приключений.

— Хорошо. Только вряд ли мы найдем у них лошадей.

— Не страшно. Теперь, боюсь, нам особо торопиться некуда. Главное, добраться до этого Брамса.

Последнее неожиданно прозвучало с такой злостью, что даже падре вздрогнул. Рыбаки встревоженно переглянулись, а их предводитель обратился к монаху с вопросом. Падре ответил парой фраз. Рыбаки понимающе покивали друг другу и успокоились. Дону Себастьяну, как единственному не понявшему, падре перевел персонально.

— Я им сказал, что вы сильно рассержены на тех негодяев, из-за которых мы оказались в столь незавидном положении. Да и акулы эти… Бррр. Как вспомню эту ночь — мороз по коже. Сотворил же Господь такую мерзость. Нет, их, наверное, все-таки дьявол создал.

— Не исключено, — равнодушно кивнул Эспада, его мысли были уже далеко от акул. — Тот французик вроде говорил, будто у них пиратские души. Если, конечно, у пиратов они есть.

— Должны быть, — убежденно ответил падре Доминик.

Эспада так не считал, но спорить не стал. Монаху виднее.

Рыбаки тем временем подняли парус. Управляли им с помощью двух веревок, что тянулись на корму, к сидящему там предводителю. Теперь уже его подчиненные отдыхали, пока он один вел лодку. Поднявшийся ветер этому всячески благоприятствовал. Не прошло и обещанного часа, как лодка уже подошла к берегу.

Здесь не было даже намека на порт. Влево и вправо тянулась длиннющая песчаная коса. Она кривым зигзагом выдавалась далеко вперед и заканчивалась миниатюрным округлым островком с двумя пальмами. От берега и до островка коса пыталась укрыться под водой, но безуспешно. В чистой воде было хорошо видно дно, и глубина была едва ли по колено. Вполне можно было пройти в сапогах.

Дальше, в полусотне шагов от той границы, что разделяла море и сушу, росли пальмы.