Эспада снял шляпу и учтиво поклонился красавице. Та вначале смутилась, но быстро нашлась. Девушка сдернула с головы венок и помахала им в ответ. Кто-то подхватил жест, и встреча гостей окончательно превратилась в преддверие какого-то праздника. Причины общей радости испанцы узнали чуть позднее, а пока просто наслаждались всеобщим дружелюбием. Падре по ходу благословлял всех желающих. Их оказалось много, и продвижение по деревне сильно замедлилось. Прибежала за благословлением и красавица с венком. Получив его, девушка лукаво подмигнула дону Себастьяну, тот улыбнулся ей в ответ, и тут испанцев пригласили в главную хижину, на встречу с вождем.

Правил всей этой пестрой компанией высокий седой индеёц, с первого взгляда напомнивший дону Себастьяну волка-долгожителя. Ноги подгибались, шерсть поседела и выпадала целыми клоками, но взгляд оставался ясным, твердым и жестким. Вождь ожидал их в центральной комнате — по размерам ее можно было считать небольшим залом — сидя на пестрой циновке. Обстановка тут вообще была небогатой, зато вслед за гостями внутрь втиснулась чуть ли не половина поселения. Те, кому не хватило места, кучковались снаружи, у больших квадратных окон.

Вождь приветствовал гостей на отличном французском языке, а узнав, кто они такие — падре почему-то не счел нужным вводить его в заблуждение, а Эспада не сообразил решить с ним этот вопрос заранее, — заговорил на вполне приличном испанском. Враждебности в его голосе не появилось. Даже напротив, он как будто был рад, что перед ним — не французы. Тепло поприветствовав своих гостей, он предложил им сесть рядом и сразу перешел к делу. По мнению Эспады, это не вполне соответствовало традициям дипломатии, но, как позднее пояснил ему падре, полностью вписывалось в обычаи аборигенов, считающих невежливым тратить время собеседника на пустые слова.

— Вы как раз вовремя, — сказал вождь. — Не иначе, Бог услышал наши молитвы.

— Вам нужна защита? — спросил Эспада.

Вождь как-то мрачно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— К счастью, нет. Мы теперь слишком слабы, чтобы иметь врагов. Но я благодарен вам за предложение. Молодым я воевал против вас, испанцев, и знаю силу ваших воинов. Нет, теперь мы живем в мире, и я обращаюсь за помощью к святому отцу.

Как тут же выяснилось, своей церкви у них в деревне не было. В повседневной жизни духовным отцом всего селения выступал местный шаман, принявший истинную веру, но и не оставивший прежних заблуждений. Обычная, к большому сожалению священнослужителей вроде падре Доминика, практика.

Индейцы искренне верили в единого Бога Творца, но в их примитивную логику совершенно не укладывалось: как при этом можно относиться без уважения к творениям Его? Будь то окружающая их природа, память предков или иная, с точки зрения европейца, сущая ерунда. Причем эти суеверия формально учению церкви не противоречили, что сильно осложняло борьбу с ними. Вот если бы индейцы сверх того взялись творить себе кумиров из камня или дерева, тут хотя бы была точка приложения сил, а без нее оставались одни сложности. И немало святых отцов, в отчаянии махнув рукой на «не убий!», призывали на помощь солдат, которые жестко, по-военному, наводили порядок в верованиях уцелевших аборигенов. Падре Доминик, надо отдать ему должное, ни разу не прибегал в этом вопросе к помощи военных, но, с другой стороны, он до сих пор не слишком преуспел.