— Ну, спасибо, удружил, — проворчал Эспада и пнул его ногой.

Рундук, понятное дело, не ответил. С прохода тоже не подвинулся. Эспада попытался его вытянуть обратно, но тот оказался на редкость тяжелым. Дон Себастьян его едва приподнял и тотчас опустил обратно.

— Эй, есть там кто! — крикнул он вниз.

Ответа не последовало. С другой стороны, здесь задерживаться тоже не стоило. То, что дела идут из рук вон плохо, было ясно даже такому сухопутному человеку, как дон Себастьян. Он лихорадочно огляделся в поисках выхода. Дверь перекрыта. Окна, даже боковые, оказались под самым потолком. Ближайшее — на высоте в два человеческих роста.

Допрыгнуть до них не получилось. Попытка влезть по другому, в свое время прибитому к полу рундуку тоже к успеху не привела. Гвозди оказались хиленькие, лишь бы мебель не ездила при качке туда-сюда. Едва Эспада повис на нем, рундук оторвался, наклонился и грохнулся вниз. Дон Себастьян едва успел отскочить. И тут снизу, из дверей, хлынула вода.

Из всего многообразия сложной науки плавания Эспада знал всего одну вещь, — над водой дышать можно, под водой — нет. Кроме того, из недавней гибели «Авис» он вынес: выплыть можно, имея в руках деревянный предмет. Тот и сам не утонет, и владельцу утонуть не даст. Деревянных предметов в поле зрения хватало. Оставалось выбрать нужный. Взгляд лихорадочно метался по каюте. По идее, чем больше деревяшка — тем лучше, но, если так посудить, самым большим деревянным предметом тут являлся сам корабль. Он тонул.

Нетерпеливая водная стихия буквально сама сунула Эспаде в руки пузатый бочонок вполне приличных размеров. Внутри еще плескалось вино. Наверное, пираты приготовили его, чтобы отпраздновать очередную победу над испанцами, но в итоге испанцы его и выпили. Не все, конечно. Столько вина хватило бы на всю команду, не будь ока так занята спасением корабля, но трофей продегустировали и сочли качество отменным.

— А что? — грустно хмыкнул Эспада. — Если уж на корм к рыбам, то пусть хоть меня подадут на стол с добрым вином.

Дальше водная стихия ждать не стала. Присутствие человека ее тут явно не устраивало. Подхватив дона Себастьяна, она вознесла его вверх, распахнула им незапертое окно и вышвырнула прочь. В последний момент Эспада вспомнил про невозможность дыхания под водой, вдохнул полной грудью и мертвой хваткой вцепился в бочонок. Волны подбросили его, мигом спихнув с кормы в воду, окунули пару раз с головой, а потом внезапно образовавшийся водоворот увлек человека в глубину. И вдруг, словно в одно мгновение утратив интерес к дону Себастьяну, море вытолкнуло его обратно на поверхность.

Судорожно глотая воздух, Эспада кое-как вскарабкался на бочонок. Будь тот совсем пустым, этот трюк оказался бы сложнее. С вином же он глубоко сидел в воде, что придавало ему определенную устойчивость. Когда дон Себастьян взгромоздился на него верхом, бочонок погрузился в воду полностью, но, к счастью, глубже не ушел. Волны как будто сами устали от ярости бури и лениво даже не перебрасывали, а переваливали бочонок с седоком друг другу. Эспада сложил руки рупором и закричал:

— Э-эй! Э-ге-гей! Кто-нибудь меня слышит?!

Ответил ему только ветер, просвистев в небесах, что он один, совсем один. Эспада не поверил ему на слово и снова закричал. На этот раз ответили волны, мимоходом так качнув бочонок, что дон Себастьян чуть не сверзился с него в воду. Восстановив равновесие, Эспада крикнул в третий раз, после чего весь обратился в слух. Звуки моря были разнообразны, но среди них не нашлось места человеческому голосу. Только качка, казалось, усилилась, будто негодуя на нарушителя спокойствия, и Эспада крепче припал к бочонку. Море еще покачало его и вроде успокоилось окончательно.