— Вот это больше похоже на правду, — кивнул Эспада.

— Да, — согласилась Диана. — Но вчера вечером, после твоего визита к губернатору, появилась другая информация. Мол, ловушка это для пиратов. На галеоне будут одни солдаты, а алмаз отправится с надежным человеком по суше до Пуэрто-Кабельо, откуда и выйдет лодка навстречу конвою. А дальше посланец поднимается на один из кораблей, и все. Прощай, алмаз. Там одних тяжелых галеонов четыре штуки. Видела я их как-то в деле. После бортового залпа от шлюпа один киль остался.

— Хм… — задумчиво протянул Эспада. — А нас с падре, как я понимаю, за этого надежного посланца и приняли?

— Так больше-то никто город не покинул.

Эспада рассмеялся. Негромко, но от души.

— И жажда богатства лишила вас всех разума. Знаешь, а в этом есть своя логика.

Девушка посмотрела на него с такой надеждой, словно он собирался выложить ей настоящее местоположение алмаза. Но дон Себастьян развил свою мысль в другом направлении:

— Может быть, вся эта история с алмазом — ловушка. Собрали всех бандитов в одном месте и прихлопнули. Вчера же тут была настоящая бойня, и нам чертовски повезло, что мы все еще живы. Еще бы умыться для полного счастья…

— Там, за той пещерой, ручеек в трещине, — сказала Диана, изящным жестом указав направление. — Не горячая ванна с розовыми лепестками, конечно, но лучше, чем ничего.

— Спасибо.

Дон Себастьян выбрался из пещеры и первым делом внимательно осмотрелся. Обстановка тревоги не внушала. Индейцы куда-то убрались, а вместо них в ущелье пожаловали птицы. Эспада уже начал привыкать, что здесь они практически повсюду. Где ни окажешься, а хоть одну, да заметишь. Крикливые, с ярким оперением, они не особенно и прятались. Прилетел толстый гудящий шмель, облетел вокруг его шляпы, убедился, что страусиное перо — не цветок, и отправился дальше по своим делам. В глубине пещеры заворочался падре Доминик. Эспада прошел вдоль стены ущелья и скоро наткнулся на ручеек. Едва взошедшее солнце уже начало ощутимо припекать, но вода оказалась практически ледяной. Как природе удавался этот фокус, Эспада не представлял даже приблизительно. Должно быть, маленькое чудо.

Когда дон Себастьян вернулся, падре уже окончательно проснулся и выполз на свет. Вид у него был, как у старой заморенной клячи, только что честно выигравшей королевские скачки. О дальнейшем путешествии к озеру Валенсия не могло быть и речи.

— Ну что, падре, возвращаемся в Каракас?

— Боюсь, что да, — вздохнул тот. — Хотя бы за лошадьми. Пешком я не дойду.

— А еще не мешало бы нанести визит губернатору, — добавил Эспада. — Сказать ему несколько слов, как один идальго другому. Кстати, мне вот что в голову пришло. У дона Луиса какие-то проблемы с инквизицией. Кто его знает, чего они там не поделили, но просто так святые отцы за него бы не взялись. Все-таки губернатор.

— Для инквизиции важна только чистота веры, а никак не мирское звание, — поправил его падре Доминик.

— В мирное время, возможно. А вот если начнется война, то губернатор — самый старший по должности, и моральный дух солдат сильно пошатнется, если главного командира, как последнего воришку, поволокут за решетку.

Диана нахмурилась.

— Думаешь, он решится развязать войну?

— А разве уже не решился? — усмехнулся Эспада. — Вполне возможно, индейцев не ради трофеев резали, а именно для того, чтобы они поднялись.