Рейвен болезненно сморщилась.

– Мне нужно чистое белье.

Ларк тут же с подозрением уставилась на нее.

– Что, у вас начались «грязные» дни?

– Да, и мне очень плохо. Живот так и сводит от боли. Может, ты попросишь кухарку приготовить мне успокоительный отвар?

Уперев руки в бока, Ларк подошла к постели.

– Я не верю вам.

Рейвен слабым жестом указала на рубашку, висевшую на стуле.

– Можешь сама убедиться.

Ларк взглянула на стул и увидела нижнюю рубашку в пятнах крови. Все еще не веря своим глазам, она схватила ее и стала пристально рассматривать.

– Я покажу ее Уолдо и принесу вам чистое белье, – сердито сказала она и пошла к двери, но потом вдруг обернулась; ненависть исказила ее симпатичное лицо. – Не думайте, что избавились от меня. Вы не сможете удовлетворить Уолдо так, как я это умею. Как только ребенок будет зачат, Уолдо снова будет мой.

– Искренне надеюсь на это, – сказала Рейвен многозначительно. Она собиралась сделать жизнь Уолдо совершенно несносной. Когда он наконец затащит ее в свою постель, она приложит все силы, чтобы он пожалел об этом.

На следующий день Уолдо пришел в ее покои. Ей пришлось опять порезать себя, чтобы предоставить Ларк новое доказательство. И она была готова и дальше ранить себя, если понадобится. Но Рейвен, однако, не ожидала появления Уолдо, а уж его довольная улыбка и вовсе не предвещала ничего хорошего.

– Ларк сказала мне, что вчера у тебя наконец начались «грязные» дни и тебе было плохо. Это правда?

– Твоя подружка сказала правду.

Слова Рейвен явно доставили ему удовольствие.

– Ты ревнуешь?

Рейвен удивленно посмотрела на него.

– Ревную? Нет, ты льстишь себе. Можешь наслаждаться своей любовницей.

– Когда я могу прийти к тебе?

Никогда, хотелось сказать Рейвен, но, подчиняясь неизбежному, она ответила:

– Через пять дней.

– Через три. Этого достаточно для любой женщины. – Он пристально смотрел на нее, и лицо его ожесточилось. – Я не забыл, как ты ударила меня кувшином по голове и сделала меня рогоносцем. И я не простил тебя. Дафф внезапно решил проявить характер и не позволяет мне наказать тебя здесь, в его доме. Но когда мы вернемся в Эйр, твой брат не сможет защитить тебя.

– Освободи Дрейка, – потребовала Рейвен.

– Может, я и сделаю это, если ты доставишь мне удовольствие. Не ожидай от меня нежности в постели и не смей жаловаться Даффу, если я причиню тебе боль, Слушай меня внимательно, Рейвен. Я не буду относиться к тебе с тем почтением, которого заслуживает верная жена. Но я клянусь, что ты научишься любить мою плоть больше, чем плоть моего брата.

Рейвен вспыхнула от его грубых слов.

– Как, по твоему, можно зачать ребенка, если ты собираешься быть грубым в постели? – спросила она.

– Я постараюсь сдерживаться, пока не родится мой сын. А потом ты мне уже не понадобишься.

– Но я могу родить и дочь.

– Нет! Ты не посмеешь. А если родишь девчонку, я не покину твоей постели, пока ты снова не забеременеешь. Я получу от тебя то, чего не смогла дать мне твоя сестра.

– Но вы были с ней женаты всего шесть месяцев, – возразила Рейвен.

– Достаточно, чтобы зачать ребенка. Не смей перечить мне, жена. Ты или выполнишь свой долг, или серьезно поплатишься. Я никогда не забуду, что мой брат первым овладел тобой, так что тебе лучше быть покорной.

Он вдруг схватил ее за плечи и грубо притянул к себе. Рейвен упорно смотрела в пол, и Уолдо, обхватив пальцами ее подбородок, с силой приподнял голову. И потом его рот буквально обрушился на ее губы. Этот поцелуй должен был продемонстрировать его силу, абсолютную власть над ней, и Уолдо это удалось.