— Что там нужно делать?

— Для начала — пылесосить ковры, стелить постели, подавать гостям кофе…

— Горшки выносить? Подтирать за ними?

— Это вряд ли. К тому же тебе ведь и такая работа не в новинку. Правда, мягко выражаясь, на другом уровне. Если не ошибаюсь, в той самой комнате, где мы сейчас сидим…

— Спасибо. Мне это неинтересно.

— Погоди отказываться. Это будет только начало. Как бы испытательный срок. Присмотришься, подучишься, а главное — к тебе присмотрятся. И предложат более интересную, ответственную работу.

— А именно?

— Возможности самые широкие. Можешь, например, годика через три оказаться в каком-нибудь нашем представительстве, скажем, в Париже.

«Странный человек. То в бараний рог, а то — в Париж. Чего ему все-таки надо?»

— Работа чистая, культурная. С серьезными надбавками, так сказать, за вредность. Оклад горничной — восемьдесят пять рублей.

Таня невольно усмехнулась.

— Погоди смеяться и слушай дальше. Каждый штатный работник резиденции получает два оклада, ежемесячную премию в сто процентов оклада, квартальную премию в триста процентов, пособие на дополнительное питание, соцстрах и транспортные. Так что даже по самому минимуму получается без малого пять сотен в месяц. Интересно?

— Интересно. Это за кофе в постель? У нас на стройке ребята, чтобы двести наколотить…

Чернов нахмурился и прервал Таню:

— А вот это не твоего ума дело. У нас даром никому денег не платят… В общем, если согласна, я уполномочен подписать с тобой трудовое соглашение и выплатить тебе подъемные в размере четырехсот пятидесяти рублей.

Он залез в портфель и вынул оттуда прозрачную папку с бумагами и нераспечатанную пачку пятерок.

«Новенькие, — подумала Таня и с трудом отвела от синей пачки взгляд. — У нас даром никому денег не платят».

— А как же быть с пропиской? — спросила она, намеренно меняя тему разговора. — Ведь если я соглашусь, мне придется уволиться из треста. Что же тогда — в Хмелицы по этапу?

— Молодец, — сказал Чернов. — Правильно ставишь вопрос. И ответ на него у меня уже есть… Ты, наверное, слышала, что есть в нашей стране такие паразиты, отщепенцы, как правило, определенной национальности, которые не умеют ценить того, что дала им Родина, и бегут отсюда, как… — Он хотел сказать: «как крысы с корабля», но вовремя остановился. Тогда получилось бы, что корабль этот тонет, — как последние сволочи. После них остаются квартиры, удобные, в хороших местах — хозяева себя никогда не обижали… Есть, например, одна в деленном особнячке на Фонтанке. По ордеру однокомнатная, но комната эта — бальный зал. Сорок четыре метра. Камин, витражи, потолки пять метров с лепниной. Как устроишься к нам в резиденцию, начнем оформлять эту квартирку на тебя, если, конечно, глянется тебе такое жилье… Вот, кстати, и смотровой ордер. Осталось только дату вписать.

Он извлек из папки две бумажки и протянул Тане. Одна была красиво отпечатанным бланком трудового соглашения, вторая — ордером, заполненным и с печатью. Таня стала читать ордер.

— Постойте-ка, — сказала она, — здесь ошибка. Написано «Приблудова Татьяна Валентиновна». А ведь я уже Ларина.

— Ошибки нет, — сухо сказал Чернов.