Когда она вошла в кабинет, Гусятников, худой, очкастый и вечно хмурый отставной военный, оторвался от бумаг и посмотрел на нее с несвойственным ему любопытством.

— Садись, Приблудова, то есть, извините, Ларина. Как работается, хорошо? Проблемы есть?

— Да вроде нет.

— Мы вот тут с товарищами посовещались и решили, что раз ты у нас кадр молодой, растущий и перспективный, надо тебе, стало быть, работать над собой, повышать, как говорится, квалификацию.

— Как?

— Учиться, Ларина, учиться и учиться. У тебя десять классов?

— Восемь.

— Это, конечно, похуже, но тоже ничего. Особенно если, как говорится, есть голова за плечами… Пойдешь ты у нас, Ларина, в строительный техникум, получишь, так сказать, среднее специальное образование.

— Да мне некогда. Работа, дом…

— С отрывом от производства.

— Спаси-ибо, — иронически протянула Таня. — На вашу стипендию только ноги протянешь. А у меня теперь семья.

— Да погоди ты! Я не все сказал. Пойдешь целевым назначением — это раз. Значит, тарифная ставка за тобой сохраняется. Во-вторых, в отдельных случаях, когда речь идет о руководителях низового звена и передовиках производства, — а ты у нас и то, и другое — администрация предприятия имеет право производить доплату вплоть до реального среднемесячного заработка за последний год. Мы тут посчитали — реальный среднемесячный у тебя получается двести семьдесят.

— И что же?

— А то, что будешь, дура, два года книжечки почитывать за те же двести семьдесят в месяц. Мне бы кто предложил! Устраивает?

— «Дура» не устраивает. Остальное устраивает.

— Извините. — Гусятников поправил галстук. — Вырвалось. Привык, знаешь ли, с гегемоном общаться, ну и… В общем, давай, пиши заявление. На имя Першикова. От такой-то такой-то. «Прошу зачислить меня» и т. д. С первого марта идешь на подготовительные курсы, с первого сентября — в группу. Факультет строительный или экономический?

— Строительный, наверное.

— Напрасно. В прорабах наломаешься не хуже работяги, а в зарплате еще и проиграешь. Иди на экономический. Сядешь у нас в плановом — чисто, светло, чаек-кофеек, все на «вы». И дело живое, интересное, надо только втянуться.

— Хорошо. Пишу «на экономический».

— Число, подпись… Все. Последние две недельки тебе повкалывать осталось. Поздравляю… И вот еще что — зайди в местком. Там тебе тоже что-то сказать хотят.

— Что?

— Не знаю. Будет время — потом ко мне загляни, расскажешь. Любопытно… Муж-то у тебя кто?

— Студент. Хороший человек.

— Да уж видно, что не из плохоньких. Ну, иди, везунья.

В месткоме Тане пришлось писать еще одно заявление — на комнату в только что отстроенном семейном общежитии квартирного типа. Ключи ей выдали прямо в месткоме. После работы Таня не удержалась и съездила в Гавань, взглянуть на свое о новое жилище. При ближайшем рассмотрении комната оказалась полуторакомнатной квартиркой со встроенными шкафами и минимальной, но достаточной меблировкой на двоих. Размещалась квартирка на пятом этаже огромного двенадцатиэтажного комплекса с магазином, кафе, спортзалом и прачечной самообслуживания на первом этаже.

Вечером Таня позвонила Дмитрию Дормидонтовичу домой и поблагодарила его. Он ее довольно сухо поздравил и заверил, что не имеет к этим приятным событиям ни малейшего отношения. По его тону она поняла, что дальнейшие звонки были бы для него нежелательны.

В субботу при участии прораба Владимира Николаевича и его «Москвича» Таня и Ваня перевезли свой нехитрый скарб на новое место.