Эдгар прочитал мысли партнера.

– Это всего лишь глупая шутка, Гарри, – поспешно сказал он. – Встряхнись. Нам нужно сохранять хоть какое-то чувство юмора. Пусть это и юмор висельников.

– Хорошо, я встряхнусь, – ответил Босх, – но только после того, как ты вызовешь по радио штаб. Доложи, что мы тут обнаружили, и непременно вдолби им в головы, что погибла представительница иностранной прессы, и убеди прислать сюда полноценную следственную бригаду. Или в самом крайнем случае хотя бы судебного фотографа с осветительными приборами. Объясни, что это дело заслуживает особого внимания и нам нужна помощь.

– Почему? Только потому что она – белая?

Босх глубоко вдохнул, прежде чем ответить. На этот раз Эдгар перешел все границы. Понятно – его задело, что Босх не оценил каламбура с Белоснежкой, но все же…

– Нет. Вовсе не поэтому, – медленно и внятно проговорил он. – А потому, что она не из числа мародеров, не принадлежит к уличной банде, и можешь мне поверить и внушить нашему начальству – вся репортерская братия слетится сюда, как только узнает об убийстве коллеги. Понятно? Или для тебя этих причин мало?

– Да понял я, понял.

– Вот и хорошо.

Эдгар направился к машине, чтобы воспользоваться передатчиком, а Босх снова взялся за работу на месте преступления. Он первым делом обозначил его границы, распорядившись, чтобы два национальных гвардейца переместились вниз и вверх по проулку, создав таким образом свободные зоны в двадцать футов по обе стороны от жертвы. Две другие естественные границы образовали боковые стены сгоревшего магазина бытовой техники и салона автопокрышек.

Занимаясь этим делом, Босх обратил внимание, что проулок пересекал небольшой жилой квартал, расположившийся на задворках магазинов, фасадами смотревших на бульвар Креншо. Причем в проулок выходили задние дворы жилых домов, огражденные чем бог послал. Некоторые хозяева воздвигли мощные каменные стены, другие ограничились деревянными заборчиками или простыми металлическими сетками.

Босх понимал, что при нормальных условиях непременно обошел бы все эти дворы, постучал во все двери, но в нынешней ситуации этим придется заняться много позже, если вообще придется. Сейчас следовало сосредоточить все внимание непосредственно на месте убийства. И ему очень повезет, если он успеет переговорить хотя бы с парой соседей.

В какой-то момент Босху бросились в глаза фигуры Роблето и Делуина, стоявших со своими ружьями у входа в проулок со стороны бульвара. Они оживленно беседовали, вероятно, жалуясь друг другу на начальство или на жизнь вообще. В те времена, когда Босх воевал во Вьетнаме, такую позицию шутники называли «два по цене одного для снайпера».

По периметру проулка постоянно дежурили восемь национальных гвардейцев. Кроме того, Босх заметил, что в дальнем его конце начала собираться небольшая пока толпа зевак, и жестом подозвал солдата, показавшего им дорогу к месту преступления.

– Как ваша фамилия?

– Брабанд, но все здесь зовут меня Барабан.

– Хорошо, Барабан. Я – детектив Босх. Скажите, кто ее обнаружил?

– Вы о трупе? Это был Доулер. Он заскочил сюда, чтобы отлить, и наткнулся на нее. Говорит, что сначала почуял запах. А этот запашок ему уже знаком.

– Где сейчас находится Доулер?

– Думаю, на южной баррикаде.

– Мне нужно с ним побеседовать. Можете вызвать его сюда?

– Так точно, сэр.

И Брабанд двинулся к выходу из проулка.

– Постойте, Барабан. Я еще не закончил.

Брабанд выполнил поворот кругом.

– Когда вы сюда прибыли?

– Мы здесь с восемнадцати ноль-ноль вчерашнего дня, сэр.