Стоя рядом с машиной, Пастух поднял мегафон:

— Значит, так. На заправку у вас еще десять минут, после этого грузовик и ваши люди уходят от самолета. Один из нас поднимется и обыщет самолет. Если все будет чисто, вы подгоните погрузчик. Мы закинем броневик в грузовой отсек. Затем выкатываемся на взлетную полосу и отпускаем заложников. Если наш человек хоть что-нибудь заподозрит в самолете, оба заложника будут убиты.

Командир спецназа хмыкнул. Оба. Ну, Марафонец, так хрен с ним. Убили — нам же легче. Баба с возу, как говорится. А вот как быть с майором? И как, черт побери, они собрались взлетать с броневиком на борту? Балансировка будет нарушена, и лайнер грохнется, не успев даже набрать высоту… А может быть, это и к лучшему? Нет, нельзя. Тогда «уплывут» коды. А летчики? Им же нужны будут летчики! Кто-то же должен управлять самолетом. Надо подготовить ребят. Там-то и скрутят этих орлов.

За спиной послышался шум. Спецназовец обернулся. Сквозь оцепление продирался один из «дорожников». Подбежал, козырнул.

— Звонили из штаба, — вполголоса торопливо забормотал он. — Им удалось выяснить, кто такой Хорь.

Спецназовец довольно хлопнул в ладоши. Штурм? А через секунду сообразил: какой штурм? В заложниках майор ФСБ. А, впрочем, зачем нужен штурм? Все равно с нарушенной балансировкой самолет сядет на хвост и рухнет у взлетной полосы. А-а, ну и хрен с ним!

20.42

Стоящий у броневика террорист поднял мегафон и выкрикнул:

— И подайте трап! Немедленно!

Он забрался в кузов, дверца захлопнулась.

— Подайте им трап, — решительно скомандовал спецназовец, который сейчас ощущал себя главным. — И убирайте заправщик. Пусть эти уроды катятся к такой-то матери. Мы не станем больше рисковать.

Подали трап. Двое рабочих свернули шланг, подцепили к грузовику подъемник, и машина укатила к ангарам.

Броневик подъехал к самолету и остановился. Из него выпрыгнул один из террористов с «АКМСУ» на груди. Оглядевшись, боевик затопал вверх по трапу и скрылся в салоне. Минут через двадцать пять он появился, скатился вниз по крутой лесенке и крикнул:

— Эй, можете подгонять автопогрузчик!

21.10

Спецназовец поглядывал на происходящее спокойно, даже с улыбкой. Он думал о том, что его ребятам-снайперам ничего не стоило бы снять террориста прямо на лестнице, всадить ему пулю в башку. Но зачем? Стрелять — значит рисковать жизнями заложников. Вернее, одного заложника. Марафонца он заложником не считал. Так, дерьмо, отброс. А эти сволочи все одно умрут…

К самолету легко и шустро подкатил погрузчик — небольшой оранжевый драндулет с платформой на раздвигающихся скрещенных «лапках».

Один из террористов подошел к кабине, ткнул водителя стволом в грудь, скомандовал:

— Вылезай и беги к ангарам! У тебя двадцать секунд. Потом стреляю. Пошел!

Тот выскочил из кабины и как ошпаренный понесся к техническим строениям.

Боевик проводил его взглядом, забрался за руль погрузчика. Электрокар круто развернулся, подбираясь к передку инкассаторской машины, опустились с урчанием трапы-пандусы. Броневик, взревев двигателем, вкатился на платформу и замер. Из кузова выбрался третий террорист. Он подошел к краю платформы, остановился, оглядывая рулежку. Через минуту створка погрузочного отсека плавно ушла вниз. Платформа сдвинулась вперед, остановилась, уперевшись в борт, и броневик вкатился в темное нутро лайнера.

Спецназовец ухмыльнулся: «Летите, голуби, летите…»

21.29

Один из снайперов доложил:

— Я — «шестой», вижу в салоне самолета людей.