— Что значит «забирайте»? — Диспетчер посмотрел на оперативника.

Тот лишь пожал плечами.

Из распахнутой двери лайнера вдруг вывалилась темная фигурка. Человек был похож на безвольную куклу, не двигал ни руками, ни ногами. Просто падал. Словно с вышки в воду.

Собравшиеся в аэропорту наблюдали за тем, как заложник быстро приближается к земле. Смотрел Котов, смотрел командир спецназа, смотрели снайперы, смотрела онемевшая от ужаса Вероника, смотрел Миша, правда, через видоискатель, смотрели прилипшие к огромным окнам пассажиры. Где-то в конце зала вдруг дико завизжала женщина, и тут же человеческое море пришло в движение. Кто-то закричал, кто-то охнул. Милиция всеми силами старалась сдержать толпу, не допустить давки.

Человеку оставалось падать еще метров сто, когда он неожиданно превратился в огненный шар. Пару секунд спустя до терминала докатился грохот взрыва. А женщина все продолжала визжать, до хрипа, до умопомрачения, до обморока. Огненный шар рос, становился все больше и больше, пока не лопнул наконец длинными черно-красно-желтыми языками. И тут же растаял, исчез, оставив после себя только темное пороховое облако.

Котов прикрыл глаза и помассировал переносицу.

Командир спецназа медленно пригладил ладонью волосы и выдохнул тихо:

— Звери! Ублюдки, мать их!

Лайнер продолжал набирать высоту.

Силуэт гордой птицы казался неясным и размытым на фоне опускающегося за горизонт солнечного диска. К востоку подступала лиловая ночь, щедро раскрашенная розовыми мазками заката.

Котов посмотрел на терминал. По рулежке с воем неслись машины «Скорой» — три к месту падения останков Марафонца и одна к нему. Машина затормозила в двух шагах, дверцы ее распахнулись, из кабины выпрыгнул одетый в белый халат пожилой Айболит.

— Как вы, товарищ майор? — спросил с тревогой.

Котов махнул рукой:

— Нормально все. Мышцы, видать, потянул. Ерунда, пройдет.

— Может, повязку наложить? — предложил врач.

— Не надо, пройдет, — ответил Котов чуть резче. — Лучше к терминалу меня подбросьте.

Врач кивнул:

— Садитесь.

У выхода на взлетную полосу собирались омоновцы, снайперы, милиция.

Спецназовец посмотрел на Котова.

— Этого ведь не могло быть. Я думал, что самолет разбалансирован, — словно оправдываясь, сказал он. — Они должны были упасть.

— Я тоже так думал, пока не заглянул в кузов броневика. Их «крепость» сделана из фанеры. Фальшивка. Они все учли.

— Эх, кабы вы знак какой подали!..

— Какой? Когда этот гад сунул мегафон, из кузова на меня наставили ствол. Я бы не успел сказать ни слова.

— А как они взлетели без летчиков?

— Были у них там летчики. Заложники. Сказали, выпустят, когда долетят до точки. Трое, по-моему. Точно не разглядел. В кузове темень была — глаз коли…

Спецназовец понимающе покачал головой.

— Что теперь делать?

— Что делать? Доложите в штаб, пусть поднимают истребители. Выясните курс, ну и все такое.

Майор повернулся и посмотрел в сторону улетающего «Ила». Лайнер был уже практически неразличим на фоне сиренево-серых облаков.

Один из оперативников потрусил к машине связи, на ходу переговариваясь по рации с коллегой, находившимся в башне.

На центральном пульте диспетчер отслеживал маршрут полета «Ила». Одинокая зеленая точка медленно сползала к краю радара.

Оперативник, внимательно наблюдая за описывающим круги зеленым лучом, поинтересовался:

— Мы долго сможем его держать?

— Километров сто, — ответил диспетчер.