— Что же пропало? И у кого?

— Часы. Мои часы. Собственные, вот что!

«Бог ты мой, — внутренне содрогнулся Мидберри. — Этого еще нам не хватало. О господи!»

— А не могли вы их где-нибудь оставить? Забыть? Вы уверены, что их украли? И что именно здесь, в казарме?

— Заткнись, сержант. Ишь ты, забыл! Как Вуд свои доллары в тот раз. Так, что ли?

Магвайр резко повернулся к застывшему в молчаливом ожидании взводу:

— Сегодня днем, — крикнул он, — какая-то сволочь унесла из сержантской мои часы. Хотел бы я знать, черви поганые, кто же это из вас осмелился? Кто? — он рявкнул так, что солдаты вздрогнули.

Взвод стоял молча, новобранцы застыли, глядя куда-то поверх головы сержанта, в кубрике повисла зловещая тишина. Мидберри лихорадочно прикидывал, что же теперь будет, как утрясти это дело, как удержать своего старшего от повторения ужасов той ночи. Он тихонько дотронулся до плеча Магвайра:

— Я хотел бы…

— Сержант Мидберри, — спокойно, даже не повернув головы, приказал Магвайр. — В сержантской на столе лежат бланки заявок. На обмундирование и всякое имущество для выпуска. Прошу вас немедленно заняться этим.

— Их же можно сделать и потом. Завтра утром…

— Штаб приказал представить заявки немедленно. И я обещал, что вы сделаете это, как только прибудете. Прошу заняться!

Мидберри был уверен, что откажись он, и Магвайр не стал бы напирать. У него ведь и без того забот хватает. Тем не менее он решил промолчать — начни он сейчас спор, и тогда уж им с Магвайром никогда не найти общего языка. Так что лучше уж сегодня проглотить обиду, чтобы потом действовать наверняка.

— О'кей, — только и ответил он, выходя из кубрика.

Магвайр стоял в самом центре прохода — как раз под затянутой металлической сеткой большой лампой…

— Так вот, черви, — снова заговорил он, на этот раз вполне спокойно. — У кого-то из вас, видать, очень уж ловкие ручки. Тот раз ему сошло, он и решил, что теперь, мол, все в порядке. Можно работать. Так нет же! На этот раз ему крышка. Землю разрою, в гроб вас всех вгоню, но вора, подлюгу, разыщу. Так и знайте, скоты вонючие. На носу зарубите! А ворюга проклятый — вдвойне!

«Спокойно. Спокойно, — повторял про себя Уэйт. — Только не волнуйся, не принимай близко к сердцу. Тебя ведь это не касается. Осталось меньше двух недель. Одиннадцать дней. Только и всего. Спокойно».

Усилием воли он пытался подавить закипавшее в груди странное чувство — что-то вроде смеси страха и ненависти. Он просто должен не реагировать, не обращать внимания. Пусть будет, что будет, его это не касается. Часов он не брал, так что, какое ему до всего этого дело. И что бы ни устроил Магвайр, на что бы ни решился, он выдержит. Должен выдержать. Вытерпят ли другие — Хорек, Купер, Адамчик — это еще вопрос. Но ему до них нет никакого дела. Пусть сами волнуются. Он же отвечает только за себя, и он должен выдержать.

— Я уже без вас прочесал здесь все, что можно, — прохаживаясь вдоль рядов, чеканил Магвайр, постукивая стеком. — Часов тут нет. Стало быть, этот ловкач или успел их уже сплавить на сторону, или же держит при себе. Так вот слушайте приказ, скоты: всем левой рукой расстегнуть подсумок. Только левой, ясно? — Он внимательно смотрел, как солдаты выполняют команду. Даже весь вперед подался, как собака на стойке. — А теперь… смирно! Руки но швам и не шевелись! Пусть только какая-нибудь сволочь шелохнется! Убью на месте! Ясненько?

— Так точно, сэр! — хрипло ответили шесть десятков глоток.