|
Вроде как бы выволок их полуживых из боя. Ей-богу! Такая уж наша работа: глядишь, какой-то червяк, мразь сопливая, ни к черту не годится. Дашь тогда ему пинка хорошего, чтобы он, как дерьмо в банке, вылетел с острова, вот и получается, что спасаешь ему жизнь. А не вышвырни я его, что получится? Не сегодня, так завтра этот слабак попадет в передрягу, наложит со страху в штаны; глянь, уже и без башки валяется. Да на него-то наплевать, получил, что заслужил, и черт с ним. Других ведь жалко. Настоящих парней, что из-за этой мрази на тот свет могут завалиться. Так-то вот! Улавливаешь смысл? Потому и требуем: прежде чем пасть раскрывать, тявкать где не следует, трижды подумай. Ясненько?
— Так точно, сэр, — ответил Уэйт и при этом, подумал, что ведь в чем-то этот зверюга и прав. Да и кто рассудит, на чьей стороне настоящая правда. Если же предположить, что Магвайр действительно лишь выполняет свой долг и старается не только для себя, но и для других, в том числе и для них, то выходит, что он делает большое, настоящее дело. И ему ли, зеленому рекруту, судить, кто прав, а кто нет. Он вот осуждает сержантов, а они лишь стараются принести пользу, действуют прежде всего в интересах таких, как он… — И еще вот о чем подумай, червяк… — Слушаю вас, сэр… Удар в живот оказался совершенно неожиданным. От страшной боли Уэйт чуть не упал на колени. Он начал уже оседать вниз, но сильный удар в подбородок заставил выпрямиться, отбросил назад к стене. Не охнув, солдат медленно сполз на пол. Руки его непроизвольно схватились за живот, рот судорожно ловил воздух. Остатками воли он заставил себя, как учили на уроках дзю-до, согнутой в локте правой рукой закрыть голову. Но новых ударов почему-то не последовало. — Ну и дерьмо! Где же твоя реакция, червячина? Да захоти я с тобой разделаться, ты бы уже дохляком тут валялся. Надо же защищаться. На занятиях по дзю-до был? — Так точно, сэр, — еле смог выдавить из себя Уэйт. — Немногому, видать, тебя там, ублюдка, научили… — Так точно, сэр. — Так какой же ты тогда морской пехотинец? Грош тебе цена. — Так точно, сэр. — Да и вообще, на что ты годишься, дерьмо поганое? Ну на что? — Не могу знать, сэр. — Слова как бы вылетали сами по себе. В голове гудело, тошнота подступала к горлу. А ведь всего лишь несколько часов тому назад, сегодня утром, он еще был так уверен в себе. Сейчас от этой уверенности не осталось и следа. Не было даже сил подняться с пола, встать на ноги. «Может, действительно, — думал Уэйт, — я такой слабак, цыплячье дерьмо, как говорит Магвайр? Почему не пошел тогда сразу к Магвайру? Думал, что Мидберри помягче, почеловечнее, что ли? Магвайр, пожалуй, прав: искал легкого пути, более спокойного решения. Дома ведь тоже не раз так бывало — вечно старался уклониться от трудностей, все норовил обойти стороной. На острове это оказалось сложнее, здесь в сторону не отойдешь, не спрячешься. Тем более от сержанта Магвайра. Правда доставалась мне тяжелой ценой». — Ну-ка подымайся! Уэйт с трудом встал на ноги, попытался отвести глаза в сторону, чтобы ненароком не поглядеть Магвайру на руки. «Надо ни за что не показывать, что ты боишься, не выдавать себя. Иначе — конец», — лихорадочно твердил он себе. — Так что же ты, червяк, завтра доложишь следователю? — Ничего, сэр. Ни слова не скажу. — Теперь ты уже уверен в этом? — Так точно, сэр! — Не передумаешь? — Никак нет, сэр! — А может, ты все же врешь, подонок? — Никак нет, сэр. Я им ничего не скажу! — А ты знаешь, что бывает с фискалами? С теми гадами, что вздумают скулить и пищать начальству на ушко? — Никак нет, сэр, не знаю! — Ну так знай же. |
