14

Когда Мидберри зашел на следующий день в лазарет, дежурный санитар сообщил ему, что у рядового Дитара сильно разбиты колени, в раны попала инфекция и его, очевидно, придется госпитализировать недели на две, не меньше. Выйдя из комнаты дежурного санитара, сержант не пошел к выходу из лазарета, а тихонько прошмыгнул по прохладному коридору в самый конец, туда, где находились палаты. У полуоткрытой двери он остановился и заглянул в комнату. Дитар, тот самый новобранец, что в памятную ночь ползал, воя по-собачьи, из кубрика в туалет и обратно, лежал, как принц, на белой госпитальной койке. Ноги его, замотанные бинтами, были вытянуты поверх чистой простыни, в руках он держал какой-то комикс.

Направляясь в лазарет, Мидберри собирался обязательно проведать солдата, поговорить с ним, выразить сочувствие. Сейчас же это намерение показалось ему просто нелепым. Что он скажет Дитару? И поймет ли тот его? К тому же Мидберри был в штатском, он чувствовал себя не совсем в своей тарелке и даже не был уверен, узнает ли его Дитар без сержантских нашивок. В ту ночь, когда новобранец ползал по казарме на четвереньках, Мидберри был рядом. И молчаливо наблюдал за расправой. Имеет ли он моральное право теперь выражать пострадавшему свое сочувствие? К тому же по милости сержантов Дитар на две недели выбыл из строя, отстанет по всем дисциплинам от своего взвода и, конечно, не сможет уже готовиться к выпуску вместе с ним. Так что у этого человека действительно не было никаких оснований желать встречи с младшим «эс-ином» 197-го взвода.

Выйдя на улицу и направляясь к стоявшей неподалеку старенькой машине, Мидберри снова задумался о том, правильно ли он поступил, приняв приглашение на обед у Магвайров. Это приглашение, надо признать, было для него полнейшей неожиданностью. Еще более непонятным было то, что он не отказался. И вот теперь он направлялся в самый дальний конец гарнизона, туда, где жили сержанты с семьями.

— Это моя жена придумала, — говорил тогда Магвайр. — Заявила мне, будто ей очень жаль тебя. Ну, что ты все время по столовым да кафе должен мотаться…

— Да ну, что вы… Нормально…

— А она здорово стряпает. С чего бы еще я наел себе такое брюхо? К тому же стадо наше сейчас на стрельбище, делать нам с тобой особенно нечего… Заходи в воскресенье… Ладно?

— Спасибо.

Магвайр нарисовал план, рассказал, как добраться, написал адрес…

— Так что-нибудь в тринадцать ноль-ноль. Добро?

— Добро. — Мидберри положил бумажку в карман, — В воскресенье.

Всю дорогу к Магвайрам он думал о том, что ему все же следовало отказаться от приглашения. Любые внеслужебные отношения с этим человеком, а тем более возможность перейти с ним на приятельскую ногу, неизбежно приведут к нежелательным последствиям и даже осложнениям. Он думал также, стоит ли рассказывать Магвайру о Дитаре. И еще пытался представить, что знает жена штаб-сержанта о его служебных делах.

В его воображении даже разыгралась целая сцена.

— А у Дитара-то сильное нагноение, — будто бы говорит он, сидя за обеденным столом. — Колени распухли, все воспалилось. — Он даже вообразил, что произносит эту фразу в тот момент, когда безликая жена Магвайра передает ему блюдо с картофелем. — Наверно, пролежит несколько недель, не меньше…

— Какой ужас, — всплеснет руками женщина. — Отчего же это у него?

Мидберри ничего не отвечает.