— Что, Эдик-педик, — издевательски протянул Олег, — силёнок совсем нету? Как девчонка! Да не, некоторые девчонки получше драться умеют!

Приятели Кузьмина обидно рассмеялись:

— Точно!

— Это да!

— Хуже девчонки!

— А зачем ты вообще полез, слабак? — Кузьмин пнул его. — Фу, пакость какая!

— Он же Эдик-педик — познакомиться хотел поближе! — загоготал кто-то.

— Буэ-э-э! Пакость! Давайте-ка его проучим, чтобы больше даже близко не подходил!

Они начали пинать слабо дёргающееся тело.

— Ага!

— Давай!

— Точно! На тебе! На!

Эдик чувствовал, как пацаны становятся всё злее и радостнее, и от этого стало страшно как никогда. Он попытался встать, но Кузьмин пнул его под рёбра, потом в пах. Эдик застонал от боли.

— Отброс! — пинок под рёбра.

— Отстой! — школьной сумкой в голову, в висок.

— Дерьма кусок! — ему наступили на спину, вытирая ботинок.

— О, а давайте его пометим и снимем, а потом всем покажем! Типа он отстой и говно!

Пацаны радостно загалдели. Звякнули пряжки ремней, зашуршали молнии на расстёгиваемых ширинках.

Эдик не верил, что это происходит с ним. Нет, так ведь не бывает! Нет. Он пополз к воротам, но его живо остановили очередным пинком.

— На счёт “три”! Раз...

— Вы чё тут делаете? — негромко, лениво даже спросил смутно знакомый голос. — Орёте, как черти, мешаете мне уровень пройти.

Это Пашка! Помоги! Пожалуйста! Эдик хотел попросить вслух, но только хрипло засипел.

— Вали отсюда, Зверь!

— Мы тут педика учим — не твоё дело.

Сейчас Зверев уйдёт — и они сделают, что задумали. И после этого незачем будет жить. Не уходи, Пашка... пожалуйста...

— Отвалите от него, уроды.

— Сам отвали!

— Эй, ты чё, больной?!

— Да ну его на хрен!

— Он, может, тоже педик!

Возня. Что-то упало рядом, а потом послышался голос Пашки:

— Ну, кто первый?!

— Ты чё...

— Да он чокнутый...

И топот.

— Валим! Валим!

После Пашка похлопал его по плечу и сказал:

— Идти сможешь?

Эдик с трудом собрал себя с пыльной земли и промямлил:

— Да... наверное...

— Ты где живёшь?

— В пятиэтажке, возле остановки...

— Хм, не дойдёшь. Ладно, давай к нам. Если Леон дома, он тебя полечит.

Эдик навалился всем телом на подставившего плечо Пашку и прошептал:

— Спасибо...

Тогда он раз и навсегда решил: слабым быть стыдно. А ещё решил, что за Пашку он в огонь и в воду.

Оказалось, что Зверев с дядей после пожара переехал в дом напротив школы. И Пашка, и его дядя видели прозрачных котов, летающих по городу рыб, жутковатые тени и всё-всё остальное. Они называли себя и таких как они видящие. Эдик тоже видящий. Не чокнутый, не дурачок, не больной, а видящий.

Дядя Лёня, Леон, начал понемногу учить его: и драться, и отгонять существ странными значками, и отличать опасных существ от неопасных.

В пятом классе Пашка по секрету рассказал приятелю, что Леон — на самом деле ему не дядя. Он сосед, который вытащил из пожара Пашку. И не вытащил его маму и сестрёнку.

— Он мог их спасти. Но не захотел. Испугался в огонь лезть!

Дядя Лёня не был похож на того, кто может чего-то испугаться, но глаза у Пашки были ледяные, страшные — и Эдик не решился спорить.

— Он меня воспитывает. Думает, я ничего не помню. А я всё помню. Всё! — Пашка так стиснул зажатую в пальцах ручку, что та переломилась.