Из перечисленных, получалось, в живых остался только бывший начальник, что за столом. Но сравнение было приятным, с этим спорить не следовало, он и не стал, толковый, значит — хорошо, протянул рюмку… Старые сослуживцы выпили, потянулись вилками за закуской…

— Ты понимаешь. Миша, он мне сразу не понравился. А у меня чутьё!.. Какой-то он… холодный. Лощёный, но холодный, как рептилия.

— Так у нас такой же, ты помнишь, был первый заместитель министра, этот, как его… Пока взбучку на Совете Министров от председателя не получил… Обомнётся! Тоже всё сверху поглядывал и сопел… назначенец хренов.

— Да, но тут, Сергеич, другое. У него психология не наша. Не наша!

— Капиталистическая, что ли?

— Хуже, Миша, хуже. Он ничего кроме увеличения объёма производства не видит…

— Так это понятно. Он же из-за бугра к вам пришёл, с той философией и приехал. Ему деньги нужны. Прибыль. Закон джунглей…

— Подожди, Миша, подожди. Тут другое. Понимаешь, когда нами командовал Борис Фатеевич, мы же другими были. Мы коллективом были. Я каждому дню радовался. Последним с работы уходил…

— Да, ты такой, я помню. Наливай!

— Ага, сейчас. Подожди. Ты послушай. Мы вверх с продуктом пробивались. Вверх! На рынок! За качество бились. За марку. Потому что оно наше, российское, оно лучшее… А теперь… Ты какое масло домой покупаешь, какое?

— Я?! Никакое не покупаю. У меня жена или дочь приносит… Из этого, из…

— Не важно, — сердито перебивает Валерий Викентьевич. — Наше не бери. Скажи им. Ты прошлый раз сказал, сказал?

— Сказал. Они не покупают. Видишь?

— Вот и правильно. Молодцы! Потому что оно не лучшее. Это я говорю, как главный — тьфу, технолог. У нас полный обман покупателя. Из российского в нём только этикетка, да сертификат. Сплошной удар по печёнке. Кстати, выпьем…

— Запросто. Давай рюмку…

— Всё-всё, стоп, хватит, разольёшь… Ну вот!

— Это к счастью. Потом вытрем. Давай!

— Поехали! — товарищи выпили, вновь застучали по тарелкам ножами и вилками. Закуска была доброй, как и раньше, министерской.

— Может тебе «телегу» в органы написать, а, в эти… — Предложил Михаил Сергеевич, мотнув головой, — как их, в защиту потребителей или прямо Степашину. А что, Серёга, я слышал, толковый мужик или нет. Я-то уж отошёл от этих… фамилий. Да и меняются они… как блохи, с сучки на кобеля, с кобеля на…

— Миша! Михаил Сергеевич! Ты что, окстись, ох… Да чтоб я, на свою фирму, на своих товарищей… да никогда… Меня же сразу уволят. И что я потом делать буду? На пенсии своей сидеть? Нет! Я сразу подохну. Я не стукач.

— Это верно. Стучать мы не научились… А ведь могли. Ко мне знаешь сколько раз эти, хмыри, из ВЧКа…

— Из КГБ.

— Один хрен, извини, подкатывались…

— А ко мне… за тобой присматривать… Ты ж знаешь, я говорил.

— Да, помню. Конечно, помню. Ты молодец! Даже не ожидал. Хорошо ты их тогда… А Василь Семёныч, помощник первого, и…

— Да ладно ты, брось старое вспоминать… Горят уже многие в Аду!. А мы вот… Короче, нельзя мне на одной пенсии сидеть… да и может, вернётся всё…

— Что всё, что? Руководящая и направляющая? Госпланы? Да-к они вроде уже вернулись.