— Да. — Нэн рассматривала листик на дереве с вниманием, которого тот явно не заслуживал. — Что-то подсказывает мне — в прошлом я многое знала о его экспериментах. От этого у меня очень тяжело на душе. Это нельзя так оставить. Вернувшись на Атик, я начну расследование деятельности командора.

— Я не хочу, чтобы ты им занималась, — сказал Лэннет. — Это может быть очень опасно.

— Но я должна сделать это. — Нэн обняла его, положив голову ему на плечо. — Помнишь, ты признавался в своих опасениях, что ты уже не тот Лэннет, каким был раньше. Представь, как должна себя чувствовать я. Кем я была? Чем я была? Тот ли я человек, которым себя считаю? — Она запрокинула лицо и посмотрела Лэннету в глаза. — Не мешай мне, Лэн. Помоги. Прошу тебя.

Лэннет покачал головой, быстро наклонился и поцеловал Нэн.

— Разве у меня есть выбор? — спросил он, вновь выпрямившись.

— Нет, никакого. — Нэн со смехом взяла его за руку и повела вперед. Дилайт побежала следом, хвастаясь, что ей почти удалось поймать бабочку.

…Два дня миновали, словно одна минута. Погрузка на корабль прошла благополучно. Было несколько тяжелых моментов, когда солдаты занимали свои места. Помещение, прежде казавшееся переполненным, теперь выглядело зловеще-просторным. Но не пустым. В сердцах мужчин и женщин еще жили голоса и ускользающие выражения лиц, превращенные в вечность смертью и памятью. Заметив, что бойцы отказываются от свободных коек, предпочитая сгрудиться вместе, Лэннет почувствовал, как к его горлу подкатывает болезненный комок. Он с удивлением отметил, что капрал Болдан воспринял это как должное, без пререканий заняв спальное место. Это было странно, поскольку он оказался одним из тех, на кого первая схватка произвела самое серьезное воздействие. Он по-прежнему был улыбчив и общителен, как всегда, но Лэннет порой видел, что молодой человек сидит в неподвижности, устремив взгляд в пространство. В такие мгновения он выглядел хуже некуда. Его вид напоминал Лэннету лед и мрак. Он не сказал ни слова, но встревожился.

Еще одним испытанием оказался первый переход «Аякса». Все беспокоились о раненых, особенно о тех, кто страдал внутренними повреждениями. Но они выдержали, и с той поры все шло гладко, пока на мостике не появился Мандро Та. Лэннет оказался там вместе с лейтенантом Касидом, старшим сержантом Зант и капралом Болданом. Они обсуждали распорядок на следующую неделю. Тиран ворвался на мостик, изрыгая проклятия.

— Мне нужны слуги! В моих апартаментах грязь, и я хочу, чтобы их вычистили! Я — правитель планеты и требую, чтобы вы, ничтожные душонки, обращались со мной должным образом! Пришлите в мои комнаты людей. Сейчас же!

Насрин сохранял спокойствие.

— На борту моего корабля вы не правитель, а пленник короля Кейси — вплоть до того мгновения, когда Изначальные гвардейцы возьмут вас под стражу. Извольте прикусить язык.

Мандро Та побледнел как смерть.

— Болван. Идиот. Я растопчу тебя. Хочешь быть Вольным торговцем? Ты будешь вымаливать монетки. Ты и эти жалкие черви, вы ничего не понимаете! Даже сам император не осмеливается поднять на меня руку. Мы поговорим. Он простит меня. И я буду свободен. И уж тогда я возьмусь за вас, будьте уверены.

Только едва заметный трепет ресниц Насрина выдал его обеспокоенность.

— Я воспринимаю ваши слова как угрозу. Отправляйтесь в свою каюту под домашний арест. Стрелки из бортового подразделения сопроводят вас туда.

Лэннет взмахнул рукой.

— Зачем их тревожить, капитан? Мы сами позаботимся об этом. Зант, мы покончили с делами. Вы и Болдан отведете тирана под арест. Оставьте на часах кого-нибудь из Стрелков.