Каховская прицелилась в меня левым глазом.

— Мама поэтому заставила меня пожимать тебе руку? — сказала Зоя. — Чтобы узнать…

Она дёрнула плечами, словно поёжилась от холода.

Сказала:

— Страшно.

Спросила:

— Миша, тебе было страшно, когда ты… видел это?

— Иногда…

Мы вновь зашагали вдоль зелёной изгороди. Ветер усиливался: он почти к самой земле наклонял верхушки пожелтевшей травы, гонял по земле сорванные с деревьев (зелёные) листья и конфетные фантики, протаскивал по небу громадины облаков. Зоя задумалась. Она шевелила бровями, покусывала губы — будто представляла, что чувствовала бы, очутившись в шкуре других людей за минуты до их смерти. А я размышлял о Свете Зотовой. Потому что теперь не сомневался в том, что видел её лицо в прошлой жизни: на чёрно-белой фотографии, которую показывал аудитории канала в одном из своих роликов. На том снимке Зотова не улыбалась. Я сознательно подобрал такое фото: чтобы вызвать у зрителей сочувствие к судьбе светловолосой курносой девочки.

— Не переживай, Миша, — сказала Каховская, — мама теперь не позовёт тебя на эти её дурацкие гадания. Тебе не придётся хватать за руки её подружек.

— Откуда ты знаешь?

Зоя усмехнулась.

— Слышала, — сказала она. — Мама с папой так орали друг на друга, что и соседи их слышали… наверное. Из-за тебя ругались, между прочим. Мама даже поплакала. Но папа от этого только сильнее разозлился. Не помню, чтобы он раньше не маму так кричал.

Каховская легонько дёрнула меня за руку.

— Папа потребовал, чтобы мама «завязывала со своим шаманством». Он так ей и сказал. Говорил, что ты не шаманский бубен и не «блюдечко с яблочком». И что мамины глупые игры до добра не доведут. И ещё: он не хочет рисковать жизнью и судьбой дочери. Я так и не поняла, причём здесь я.

Зоя пожала плечами.

— Папа сказал, что если мама желает прославиться, то он ей поможет, — продолжила Каховская. — Сам напишет о её подвигах в… этот… в ОБХСС. И после этого о его жене заговорит вся страна. Он пообещал, что о маме после его письма напишут даже в газете «Правда». Как думаешь, Миша, такое может случиться?

Я склонил голову, чтобы девочка не заметила мою ухмылку; ловко зафутболил в кусты повстречавшийся на пути камень.

— Думаю: твой папа слегка преувеличил, — сказал я.

Зоя надула губы.

— И ничего он не преувеличил! — сказала она. — Моя мама, между прочим, директор комиссионного магазина, а не какая-то там… уборщица! Она в партии состоит! О ней в нашей городской газете уже два раза писали — я видела! А значит: когда-нибудь напишут и в «Правде»! Вот увидишь, Иванов! Так и будет!

«Прикуси язык», — едва не посоветовал я.

Но вовремя вспомнил, что советским пионерам чужды суеверия.

* * *

Я не прятал от Надежды Сергеевны синеву над своей губой. Но выдал её за последствия «непривычно тяжёлой» тренировки. Надя усомнилась в моих словах. Но моё враньё поддержал Вовчик.