«А, госпожа Хосоно!» Впереди, на расстоянии нескольких метров, собрались члены кружка. «Мы здесь, мы здесь!» – замахали они руками, и Юкари неловко помахала им в ответ. Состроила улыбку – и в этот момент откуда-то из темного уголка ее сознания донесся голос: «Вот бы сейчас на этот город упал метеорит…»

Часть I

1

– Я смотрю, ты тут расслабляешься…

Мужчина, к которому с этими словами обратился Исао Тодороки, застенчиво улыбнулся и почесал голову. Стрижка ежиком на его голове выглядела так, будто на ней вырастили черный мох. Под волосами блестел широкий лоб. Густые брови, двойной подбородок с бросающейся в глаза щетиной, щеки пухлые и упругие.

– Ты небось впервые в таком месте?

– Ну, в общем-то, да, к моему большому стыду.

Тодороки посмотрел на записку, которую получил от присутствующего в помещении полицейского в форме. В ней угловатыми иероглифами было записано: «Тагосаку Судзуки, 49 лет».

– Слушай, завязывай ты с этим! – Тодороки нарочито грубо бросил записку на металлический стол.

– О чем это вы? – Мужчина сделал круглые глаза. «Эти кругленькие глазки удивительно хорошо соответствуют его толстому телу, просто противно», – подумал Тодороки.

– Я об имени и фамилии. Назови свои настоящие имя и фамилию [2].

– Вы неправы, господин сыщик. Меня часто подозревают в том, что это не моя фамилия, но я на самом деле Судзуки. Подлинный и настоящий Тагосаку Судзуки.

– Послушай, – вздохнув, сказал Тодороки. – Мы ведь тут же все выясним, если решим проверить; дело нехитрое. Даже если ты соврал, я не собираюсь сердиться, да и вина твоя более тяжелой от этого не станет. Более легкой она тоже не станет, но я просто предлагаю тебе – может, будем общаться по-хорошему?

Мужчина вытаращил свои круглые глаза.

– По-хорошему, говорите? – пробормотал он с потрясенным видом. Ни сыщик, ни следственная комната, похоже, не выводили его из душевного равновесия. Вероятность того, что отпечатки пальцев, взятые у мужчины, найдутся в полицейской базе данных, казалась большой.

– Ладно, оставим это. – Тодороки откинулся на спинку стула с трубчатыми ножками, взял со стола записку и смял ее в кулаке. Сзади он почувствовал на себе взгляд младшего по должности полицейского, протоколировавшего допрос. В этом взгляде ощущался упрек, помощник как бы говорил ему: «Слушай, веди допрос как следует». Но каких-то особых эмоций у Тодороки это не вызвало.

– Итак, господин Судзуки. Правда ли, что ты нанес ногой удар по автомату с напитками в винном магазине, а затем рукой ударил сотрудника магазина, который пришел, чтобы остановить тебя?

– Да, это тоже правда. Клянусь небесными и земными богами, чистая правда. Постыдная, конечно, история…

– Возраст сотрудника магазина, которого ты ударил, и как он выглядел, помнишь?

– Да. Возраст у него плюс-минус как у меня, он более худой, чем я, одет был в рубашку поло… ну, еще волос у него побольше, чем у меня. Бороды у него не было, – добавил Судзуки. Это словесное описание вполне соответствовало облику владельца винного магазина, с которым незадолго до этого Тодороки встретился в своем кабинете.

– Хорошо, господин Судзуки, а почему ты сегодня был пьян?

– Выпил дома три банки тюхая [3]. Господин сыщик, вы финальные игры лиги смотрите? Я о бейсболе говорю. О дневных играх. Я фанат «Дрэгонс» [4], а вот «Джайантс» [5] сильно не люблю.

Это был матч на стадионе «Токио доум», в котором ни в коем случае нельзя было проигрывать, и Судзуки, по его словам, с самого начала, когда судья дал команду «Плей болл!», был прикован к телевизору.