– Думаю, ничего.

– Тогда, будьте добры, встретьтесь со мной у входа в Сэнтинелхаус в восемь часов утра. Не забудьте захватить паспорт. А теперь, если вы не возражаете, мы пойдем пить кофе в библиотеку…

* * *

Человек в окне второго этажа конспиративной квартиры на одной из тихих улочек Женевы смотрел, как уходит его гость: он дошел по короткой дорожке до калитки и вышел на улицу, где его ожидала машина.

Из нее вышел шофер, обошел машину и открыл дверцу. Затем вернулся за баранку.

Перед тем, как сесть обратно за руль, Престон взглянул на фигуру в окне второго этажа. В машине он спросил:

– Это он? Правда, он? Человек из Москвы?

– Да, это он. А теперь в аэропорт, – велел сэр Найджел с заднего сиденья.

Машина отъехала.

– Джон, я вам обещал все объяснить, – сказал сэр Найджел через несколько минут. – Задавайте вопросы.

Престон видел лицо шефа в зеркало. Старик смотрел в окно.

– Как все было на самом деле?

– Да, вы были абсолютно правы. Ее начал сам Генеральный секретарь по совету и с помощью Филби. Она называлась «Аврора». Ее действительно провалили, но не Филби.

– Почему?

Сэр Найджел немного подумал.

– Почти с самого начала я думал, что вы в своих догадках правы: и в предварительных выводах, которые изложили в документе, носящем теперь название «Доклад Престона» от декабря прошлого года, и в заключениях, сделанных после находки в Глазго. Даже несмотря на то, что Харкорт‑Смит посчитал оба эти документа выдумкой. Я не был уверен, что между двумя документами существует прямая связь, но не хотел исключать и такую возможность. Чем больше я думал, тем больше убеждался, что план «Аврора» не является операцией, подготовленной и проводимой КГБ. Почерк был другой. Не было той тщательности, которая всегда их отличает. Это больше походило на непродуманную авантюру, которую задумал человек или группа лиц, не доверяющих КГБ. И все же надежды на то, что вам удастся найти агента вовремя, было мало.

– Да, я плутал в потемках, сэр Найджел. И я знал это. Никакой закономерности в появлении советских курьеров на пограничных пунктах не просматривалось. Без Винклера я бы не сумел добраться до Ипсвича вовремя.

Несколько минут они ехали молча. Престон ждал, когда Старик сам продолжит начатый разговор.

– Поэтому я связался с Москвой, – в конце концов произнес он.

– От своего имени?

– Боже мой, конечно, нет. Это бы никогда не прошло. Я нашел источник, которому, я полагал, обязательно поверят. Боюсь, что в послании было не очень много правды. Но иногда в нашем деле приходится лгать. Сообщение пошло по каналу, которому, я надеялся, должны были поверить.

– И ему поверили?

– К счастью, да. Когда появился Винклер, я был уже уверен, что сообщение получили, поняли как нужно, и, что самое главное, ему поверили.

– Винклер был ответом? – спросил Престон.

– Да. Бедняга. Он думал, что едет в обычную командировку для того, чтобы проверить греков и их передатчик. Между прочим, он утонул. Его тело обнаружили в Праге две недели назад. Думаю, слишком много знал.

– А этот русский в Ипсвиче?

– Его фамилия, как я только что узнал, была Петровский. Первоклассный профессионал и патриот.

– Он тоже должен был умереть?

– Джон, это очень трудное решение. Но неизбежное. Приезд Винклера был предложением, предложением сделки. Не было никакого официального соглашения. Просто молчаливое взаимопонимание. Агента Петровского нельзя было захватить живым и допрашивать.