Да, я виноват, и очень виноват, перед Жюльеттой, и я попробую искупить свою вину, вернувшись к ней, вернув ей мою верность. Но согласитесь, что, увлекая меня в Марли, где я был бы с вами наедине, вы плохо сдержали обещание, которое ей дали.
Она пустила через нос длинную струю дыма, потом улыбнулась, став вдруг нежной и ласковой:
— Может быть, вы правы. Мне не пришло в голову так на это взглянуть. Уверяю вас, что, когда Жюльетта была у меня, я всем сердцем хотела сделать доброе дело. Мне, между прочим, от Шанталь в жизни гораздо больше проку, чем от Жюльетты. Но мне просто стало жалко вашу жену, Жюльетта слишком уж неумела. Она рассказывала мне о вас такие вещи, что у меня возникло желание узнать вас поближе. Я проговорила с вами целый вечер в темноте. Что вы хотите, дорогой мой? Я женщина, до кончиков пальцев женщина, я не деревянная.
Она положила руку на руку Франсиса, который живо ее отдернул.
— Как он меня боится! — воскликнула она и снова засмеялась. — Да успокойтесь вы, неофит верности. Я ведь не жена Пентефрия. Вам нечего пугаться.
Они провели еще час в дружеской беседе. Расставаясь с нею, Франсис спросил как бы невзначай:
— Скажите, Соланж, то, что вы тогда говорили о мнении Шанталь насчет моей книги, — это правда? Или это еще одна из ваших штучек?
— Ох уж эти авторы, — сказала она. — Это единственное, что его по-настоящему задело за живое. Увы, мой дорогой, я в отчаянии: это правда.
Через несколько дней Жюльетта пришла поблагодарить Соланж.
— Какая вы добрая! И как вы ловко все устроили! Я не поверила бы, что это возможно. Франсис снова стал для меня тем, кем был до всего этого. Про Шанталь больше и речи нет.
— Разве я не обещала вам, милочка? — торжественно сказала Соланж. — Я очень хорошая подруга, у вас еще будет случай убедиться в этом!
И они поцеловались.
|